Дарт вспомнила, что уже слышала это название — Кабал. Сначала в роще, а потом во сне.
— Что за люди входят в этот Кабал?
Яэллин окинул ее пристальным взглядом:
— Прибережем рассказ до той поры, пока не окажемся в безопасности. В городе у меня есть друзья, верные делу моего отца. А пока знайте, что угроза нависла над всей Мириллией. И ты, малышка Дарт, вполне можешь оказаться тем ключом, который ищут все.
Девочка споткнулась от неожиданности.
— Что ты говоришь?
— Туда, — указал Яэллин, метнулся на другую сторону Высокой улицы и скрылся в узком переулке между рядами богатых домов.
Девочкам не оставалось ничего другого, как последовать за ним. По мостовой прогрохотала повозка, она поднималась с приречных улиц.
Яэллин двигался быстро, поворачивал то в одну сторону, то в другую. Узкие улочки верхнего города петляли среди богатых вилл и дворцов знати и родовитых семейств. Все мечтали поселиться поближе к кастильону первого бога Мириллии, и за тысячелетие вокруг его замка стало яблоку негде упасть. Здания здесь строились высокими и узкими. Крылья некоторых дворцов выдавались на улицу, создавая крытые проходы.
С каждым шагом ужас пережитой ночи давил на Дарт все сильнее. Она наконец начала осознавать, что произошло. Воздух обжигал горло, ноги подгибались. Ей приходилось опираться на стены, чтобы не упасть.
— Дарт, — спросила Лаурелла, — с тобой все в порядке?
Дарт облизнула губы. Она покачала головой и махнула рукой, указывая вперед.
Лаурелла замедлила шаги:
— Яэллин! Мы больше не можем идти.
Яэллин вернулся к ним, внимательно изучил лица девочек и кивнул.
— Потерпите. Осталось немного.
И он снова зашагал впереди, но на сей раз чуть медленнее.
И все же Дарт чудилось, что он бежит изо всех сил. Она как могла старалась не отставать.
Наконец Яэллин указал на наемный двуконный экипаж и подвел к нему девочек. Возница чистил лошадей.
— Добрый сир, — поприветствовал его возница, выпрямляясь при виде рыцаря.
— Мы хотели бы нанять твой экипаж, если он не занят.
— Конечно, сир. Я как раз собирался начинать работу. Куда вас отвезти?
Яэллин шагнул к двери крытого экипажа.
— Я скажу, когда мы тронемся.
Он усадил девочек, последовал за ними и уселся сам.
Кучер закрыл дверь и вскарабкался на облучок. Перезвон колокольчиков на упряжи стал сигналом к отъезду. Лошади встрепенулись, и со скрипом колес экипаж двинулся.
— Пригнитесь, — прошептал подругам их спаситель.
Он открыл маленькое окошко спереди и заговорил с возницей. До Дарт долетали отдельные слова, но она уловила, что они направляются на другой конец города. Яэллин передал кучеру полный кошель. Дарт невольно подумала, сколько монет предназначаются к оплате поездки, а сколько — чтобы купить молчание кучера?!
Яэллин закрыл окошко, порылся во внутреннем кармане плаща и вытащил крохотный хрустальный сосуд.
— Вытяните руки. Ладонями кверху, — приказал он.
Дарт трясло, руки не слушались. Держать их на весу оказалось сложно.
Яэллин вытащил стеклянную пробку. К ней крепилась макательная палочка. Он коснулся ею левой ладони Дарт, потом правой. От жидкости по коже побежала легкая щекотка. Потом он помазал руки Лауреллы, а затем свои.
— Помашите руками, — попросил он и показал как.
Девочки начали послушно разгонять ладонями воздух.
Дарт почудился слабый неприятный запах.
— Это состав, созданный на основе воздуха и черной желчи, — продолжал Яэллин. — Его придумал мой отец. Он поможет скрыть наш след ото всех, кто будет искать его с помощью Милости. Состав действует только тогда, когда нанесший его не касается земли, и то всего четверть колокола. — Он вытер ладони о ткань плаща. — Будем надеяться, что за это время мы успеем выбраться из центральной части города.
Он откинулся на спинку сиденья.
Дарт последовала его примеру. Ей казалось, что в голове бьются крылья сотни бабочек. Свет занимающегося дня резал глаза, а в желудке урчало. Карета то и дело подскакивала на неровной мостовой, что тоже не улучшало ее состояния.
Яэллин, должно быть, заметил, что ей не по себе:
— Дарт, тебе плохо?
Она покачала головой, от чего ломота в висках только усилилась. В животе, около пупка, появилась тянущая боль, будто внутренности пытались найти путь наружу.
— Кажется, она заболела, — произнесла Лаурелла и взяла подругу за руку. — Она совсем холодная.
Яэллин потянулся, потрогал лоб девочки и нахмурился.
Дарт оттолкнула его руку. От усилия в глазах потемнело, и во тьме заплясали огоньки. Тянущая, пульсирующая боль за пупком нарастала. С губ девочки сорвался стон. Она терла и терла живот, пытаясь облегчить боль.
Яэллин соскользнул с сиденья на колени перед ней.
— Что-то случилось, — взволнованно сказала Лаурелла.
Дарт едва услышала ее слова. Она сложилась пополам на сиденье.
— Хватит, — выдохнула она.
Ей казалось, что пупок вот-вот порвется. Она крепко обхватила себя руками, словно пытаясь удержать внутренности.
— Что с ней? — спросила Лаурелла.
Мир вокруг потемнел. Рассвет снова сменился ночью. Дарт внезапно очутилась в другом месте и в другом времени. Только что она сидела в экипаже, но вот уже под ней покачивается лодка.
Покачивается, покачивается и покачивается.
В одиночестве.
Нет, совсем не в одиночестве.
Она представила себе крохотное существо, которое примостилось у нее на животе и сосет, елозит носом. Как раз там, где сейчас так ужасно болит.
— Щен, — простонала Дарт. — Нет…
— О чем она бредит? — раздался издалека голос Яэллина.
— Так зовут то создание. Я однажды его видела. — Слова Лауреллы мельтешили в пустой голове Дарт. — …Говорила… всегда рядом…
— И оно все еще при ней? — прошипел Яэллин. — Почему мне никто не сказал?
— Пропал… — выдавила Дарт. — Остался… за стеной…
— В саду! — воскликнула Лаурелла. — Наверняка он остался там!
— Заперт… — задыхаясь, упорствовала Дарт. Она во что бы то ни стало должна заставить их понять. Но ее мир потемнел, его разрывала боль. — Нужен…
До нее донесся скрежет открываемого окошка и приказ Яэллина повернуть.
Дарт казалось, что все происходит слишком медленно. Она все глубже соскальзывала в забытье.
Но вот карета развернулась. Девочку окутало густое, тягучее тепло. Боль не проходила, но потихоньку начала отступать. Экипаж тащился в гору, возвращаясь. Хотя Дарт не видела, куда они направляются, она ощущала приближение к саду всем телом. Натяжение в пупке ослабевало, и, хотя мир по-прежнему окутывала болезненная тьма, она снова могла дышать.
Яэллин вернулся к сиденью, положил руку ей на колено.
— Я видел его в твоем сне, — сказал он.
— В ее сне?
Лаурелла задала вопрос, который сама Дарт не могла озвучить из-за боли.
— Услышав о разбившихся осветильниках, — отвечал ей Яэллин, — я начал подозревать, кто такая Дарт. Невероятной волей случая занесенная именно туда, где ей никак нельзя находиться. Но я хотел убедиться в этом. Поэтому две ночи назад пробрался в ее покои и наложил на нее благословение вещего сна.
Дарт простонала. Так значит, действительно Яэллин побывал в ее покоях.
— Я пробудил ее самые ранние воспоминания. Я видел мою мать и отца… Они увозили ее откуда-то. Ее глазами я видел крохотное создание, связанное с ней.
— Это демон? — спросила Лаурелла. — На нее наложено заклятие?
— Я не уверен.
Несмотря на мучения, Дарт уловила замешательство в голосе их спасителя. Он что-то недоговаривал, но у девочки не осталось сил вмешаться в разговор.
— Должно быть, разлука с тем созданием причиняет Дарт боль. Надо вернуться как можно скорее, — взволнованно закончил Яэллин.
Экипаж катился к саду Чризма. С каждым поворотом колес к Дарт возвращались силы. В черноте перед глазами начали проступать серые тона.
— Как мы будем его искать? — спросила Лаурелла. — Неужели снова пойдем в сад?