— Да, но было ли предсказание богини предвидением или всего лишь догадкой? Она знала, что меч богов все еще существует. Знала, что в жилах ее ребенка течет кровь, которая может напитать его. Знала, что старые враги скрываются в наэфире. Не так трудно предположить, что дело дойдет до войны. Можно ли считать ее слова пророчеством? — Взгляд Эйлан переметнулся к Дарт. — У виров есть свое объяснение, почему ребенка отправили в обжитые земли.
— И почему же это? — спросил Тилар.
Глаза Эйлан не отрывались от девочки.
— Мы думаем, что ее послали сюда, чтобы начать войну. Как огонек пламени на конце очень длинного фитиля.
Дарт отшатнулась от ее обвинения. Но Яэллин по-прежнему обнимал ее.
«Нет… не может быть, чтобы она говорила правду…»
Тилар видел, как бедная девочка спряталась в тенях Яэллина, видел ужас на ее лице. Он понимал, что она чувствует, — стоило ему глянуть на собственную грудь. Неужели это правда? И они оба лишь пешки в великой войне?
Геррод прикрыл ладонью глаза.
— Четыре тысячи лет обе стороны древней войны находились в равновесии. И все, что удерживало их, — это пропавший меч. — Он взмахом указал на пустую землю между колоннами, где покоилось призрачное оружие. — Но если появился способ заново выковать меч и обе стороны знают о нем, то они больше не станут медлить.
— В скорпионье гнездо закапала кровь, — поддержал его Роггер. — И обитатели зашевелились.
— Все несчастья последнего времени… — начал Тилар, — появление неизвестных доселе тварей, стычки на границе с окраинными землями, темные ритуалы, пугающее поведение некоторых богов…
— Все это предвестия грядущей войны, — закончила вира.
— И смерть Мирин…
Тилар вспомнил, что сказал во время схватки на флиппере Даржон. «Она пала первой. Но она не будет последней! Наконец к нам пришла война богов».
Только сейчас он осознал, зачем погибла Мирин. Заново вспыхнула старая вражда. На поляне стояла тишина, по лиственной крыше продолжал стучать дождь. Потоки воды громко звенели в темноте. Всем казалось, что внезапно похолодало.
— А Чризм? — спросил Геррод. — Ведь это он принес меч в Мириллию. И меч спрятан в его святилище. Зачем? Какую роль он собирается сыграть в войне?
Тилар покачал головой.
— Только он сможет на это ответить. — Он глянул в сторону темного кастильона, скрытого ветвями извращенного мирра. — Придется допросить его.
— И как ты предлагаешь это сделать? — заявил Роггер. — Постучаться в парадную дверь и пригласить его на чай?
Тилар повернулся к Дарт. Он не хотел просить ее об этом, но выхода не было. Ни у одного из них. Им обоим нашлась роль в грядущих событиях: меч и ножны.
— Дарт, — начал он. — Прости. Я должен…
— Я знаю, — ответила девочка с удивительной твердостью.
Она выступила из теней Яэллина и отогнула повязку, что стягивала поцарапанное плечо. Поморщилась и потянула за присохшую ткань, едва затянувшаяся рана тут же закровоточила. Дарт обмакнула пальцы в кровь.
— Я не знаю, сколько крови нужно…
— Дотронься и увидишь, — посоветовал Тилар.
Она кивнула и двинулась к мечу. Тилар шел рядом. Он требовал слишком многого от столь юного создания. Но с другой стороны, он видел ее глаза в птичнике. Она давно перестала быть ребенком.
Дарт бросила на него последний взгляд и протянула перед собой руку. Ее пальцы зашарили в воздухе, и вдруг что-то зажглось у их кончиков, разгораясь все ярче, пока кости ее руки не начали просвечивать сквозь кожу.
Она отдернула руку и отшатнулась к Тилару.
Он поймал ее и прижал к груди, но не мог оторвать глаз от земли между колоннами.
По поляне прокатились пораженные охи.
В ладони от усыпанной листьями земли парила золотая рукоять меча. Но без клинка. Тилар наклонился. Рукоять просто висела в воздухе. Она казалась сделанной скорее из солнечного луча, чем из металла. Он провел под ней рукой:
— Ничего.
— Он тоже здесь, — сказала Дарт. — Клинок.
— Должно быть, нужно больше крови, — решил Геррод. — Рукоять и клинок — две части одного целого. Думаю, что надо омочить кровью весь меч.
— Я вытащу его. — И Тилар потянулся к рукояти.
— Подожди! — остановил его мастер. — Его воткнули сюда не просто так. Здесь Чризм пролил свою кровь и заявил права на эту землю. Он связан с этим местом, и следует предположить, что он тотчас узнает, если меч будет вытащен из земли.
— Значит, так тому и быть, — возразил Тилар. — Пусть и он раз в жизни испугается.