— Что молчим?
Солдату показалось: сейчас за насмешливым тоном Всезнайгель-старший прятал внутреннюю неуверенность.
— А что с тобой говорить? — Тилль пожал плечами. — Ты и так все знаешь.
— По плану? — по-деловому спросил старший. Младший кивнул. Потом, немного помучив брата молчанием, пояснил:
— Встреча королей состоится через три дня. В Наменлосе.
— Отлично. Жаль, потеплело. Снова попрет армия Дункельонкеля.
— Не попрет, — уверенно вклинился Коля. — Товарищ прапорщик остановит.
Иоганн вскинул бровь, но солдат не стал удовлетворять его любопытства. Лавочкин прошел к креслу и сел.
— Ну, граждане колдуны, — почти вальяжно сказал он, — вы как хотите, а я двину в Черное королевство. У меня там невеста с будущим дитем.
Теперь и Иоганн, и Тилль подняли брови.
— Я полагал, вы разумнее, Николас, — проговорил Всезнайгель-младший.
— Да ты, юноша, не спешил бы, — насмешливо добавил старший. — Твоя геройская гибель сильно осложнит игру.
— Игру?! — тихо переспросил Коля. — Вам это, может, и игра, а мне…
Распахнулась дверь. Пожаловал хозяин особняка.
Рамштайнт, толстый человек с обвисшими щеками, имел спортивный темперамент: он чуть ли не вбежал в комнату.
— Ха-ха, Николас! Отлично, отлично! — воскликнул король преступности. — Я так и знал! Вы не по зубам Четырем всадникам. Надеюсь, их смерть была быстрой и достойной.
— Они живы, — удивленно протянул Лавочкин. — Мы смогли найти общий язык.
— Вот! — Рамштайнт потряс пухлым указательным пальцем. — Подлинные таланты всегда поймут друг друга. Здравствуйте, Тилль. Давайте сюда ваши послания. Я уверен: напыщенные болваны из так называемой дворянской знати готовы воспользоваться моими скромными возможностями и, морща аристократические шнобели, строятся в очередь, чтобы заключить со мной союз. Ха-ха!
Щеки криминального монарха затряслись, землистое лицо побагровело. Он был доволен.
— Доброго дня, Рамштайнт, — сказал Тилль, вручая ему послания Генриха и Томаса.
Преступник сгреб бумаги, небрежно кинул их на столик:
— Потом почитаю. Я вот одного не могу понять: мы-то с братом давние придворные работнички, а зачем Николасу дипломатией заниматься? — Рамштайнт повернулся к Лавочкину. — Вы же, барон, человек действия. Вам бы горы сворачивать, пока старики бумажками обмениваются.
— Именно об этом я и говорил, — пробурчал рядовой.
— Ладно, молодой человек, — бесцеремонно встрял Иоганн. — Нам есть о чем перемолвиться. И, похоже, нам с вами по пути.
Тилль пристально посмотрел в лицо брата. Тот не отвел мрачного взгляда.
Неожиданно для себя Коля прочитал в мыслях Иоганна решимость идти к дочери. Солдат удивлялся, насколько капризен его дар: то пропадет, то вновь проявится. Парень хотел было покопаться в мозгах Рамштайнта, но тот хлопнул в ладоши и сказал:
— Располагайтесь, а мне пора. Встретимся за ужином.
Криминальный король удалился так же стремительно, как и появился.
— Я пойду с вами, — отрезал Тилль, нацелив на брата указательный палец.
— Исключено, — припечатал Иоганн. — Ты нужен здесь, чтобы состоялся союз.
— Ты тоже не помешал бы.
— Справишься. Солдат кашлянул.
— Вы не хотите отложить нашу акцию? — спросил он.
— Разумно, — подхватил младший колдун.
— Нет! — Старший покачал пальцем. — Я должен сейчас же… Ты не представляешь, Тилль, как я ждал вашего приезда! Лучше бы ты не посылал мне весточку, а рассказал при встрече.
Иоганн спохватился, зыркнул на Лавочкина:
— Знаешь, Николас, сейчас мы с братцем прогуляемся до дворца Герхарда. Надеюсь, Аустринкен-Андер-Брудершафт не сильно пьян. Во всяком случае, вчера у него болела печень, и врачи рекомендовали ему снизить дозу. Я был бы тебе благодарен, если бы ты не составлял нам компанию.
Тилль кивнул. Коля развел руками:
— Здесь теплее.
Колдуны ушли.
Парень сел в кресло, взял со столика фолиант. Открыл.
— «Закон о семье и наследии. Часть первая». Пять кило, не меньше, — изумленно пробормотал солдат. — О чем тут можно писать?!
Он открыл наугад и прочитал: «Какой ребенок в семье является первым, вторым, третьим и так далее, определяется по возрасту конкретного ребенка».
Теперь стало понятно, почему книга такая толстая. Если уж местные юристы настолько дотошны, что увековечивают в законах очевидные истины, то предсказать количество томов просто невозможно.
Лавочкин оценил размеры шкафа с фолиантами, стоявшего справа от камина. На одной из полок пустовало место. Скорее всего, для книги, которую рассматривал сейчас парень.
Он ухмыльнулся:
— Забавно, юридическая библиотека в доме главного преступника королевства.
— Уважаемый барон! — Бесцветный голос помощника Рамштайнта застал Колю врасплох. — Вот уже второй десяток лет почти все интересы моего хозяина легальны. Если же ему иногда приходится преступать закон, он интересуется, какой конкретно и чем это чревато. Людям нашего профиля жить по закону, знаете ли, значительно труднее, нежели нарушать его.
— Но разве не вы сейчас диктуете законы? — спросил рядовой.
— Нет, не мы. Вы пока не искушены в государственных делах, барон. Автором и заказчиком права в любой стране является аристократия. В ночном, или, как принято говорить, преступном, мире аристократии нет. Любые попытки сформировать такое сословие в разбойничьей среде оборачиваются пародией, влияние моего хозяина настолько велико, что ему можно хоть сейчас переезжать во дворец Герхарда. Однако стоит Рамштайнту официально провозгласить себя королем, и он тут же сделается частью механизма управления Дриттенкенихрайхом.