Остается добавить, что, согласно первоначальному замыслу, вечер в "Гурманах" должен был быть простым повторением аналогичного мероприятия, прошедшего несколько ранее с большим успехом в другом месте, и что на это повторение Бережков решился исключительно по многочисленным просьбам восхищенных слушателей.
ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ, МЫСЛИ И ИЗРЕЧЕНИЯ
Грошевой уют.
В 70-е годы, как известно, самодеятельная песня была у властей не в самой большой чести, и книжки по этой тематике издавались с большим скрипом. Публикации были все больше в периодике, нередко провинциальной.
Но существовало положение, по которому материал, уже изданный в последние годы (то есть прошедший цензуру), можно было публиковать без повторного прохождения ее -- достаточно было предъявить прошлую публикацию. И изобретательные челябинские горклубовцы во главе с Леонорой Коробицыной бросили по стране клич -- все песенные публикации шлите нам, сделаем сборники!
И сделали, целых два.
Но, видимо, какое-то тревожное чувство не покидало тех, кто работал над этими книжками. Во всяком случае, в первой из них, изданной в 1976 г. под невинным названием "Песенник", в песне В.Благонадежина и Н.Карпова "Пять ребят", которая, как известно, начинается словами "Дым костра создает уют...", на одну накладку "наклалась" другая. Сначала вместо "дыма костра" появился "серый дым", создающий уют. Но так, видимо, было в предыдущей публикации -- деваться некуда.
Хуже, что в слове "дым" вместо "ы" была напечатана "о"!
С любовью к женщине.
Рассказывает Андрей Скуратович (Минск):
-- В 1987 году к 50-летию Арика Круппа был выпущен буклет, в котором среди опечаток была такая: в строчке из песни Евгения Клячкина "Девчонки наши катятся, / Одергивая платьица..." в слове "одергивая" первой буквой была "с".
Умная машина!
Алла и Марк Левитаны, известные питерские архивисты и составители сборников песен, рассказывают, какие песни "поет" им сканер. А точнее, не сканер, а "Файнридер".
Чтобы было понятно непосвященным: сканер -- это устройство, считывающее графические изображения, в том числе тексты, например, с бумаги и вводящее их в память компьютера. А "Finereader" -- программа, позволяющая распознавать текст и представлять его знаки не в виде графических изображений букв, а в их машинной кодировке.
Так вот, читая Ю.Кукина, программа выдала:
"И чай не в стаканах,
А в чашечках чахлых роз..."
(Вместо "чайных".)
К женщинам же она отнеслась с куда большим пиететом:
"Леди идут по свету..."
Нижнетагильский (а ныне израильский) автор текстов ряда известных слов Михаил Сипер как-то раз в Казани (в 1983 году) сказал:
-- Я могу это спеть. Я могу это сыграть. Но записывать это надо на стерео (гитару в один канал, голос -- в другой) и проигрывать в разных городах.
Берг всегда начинает занятие в своем мастер-классе со следующей фразы:
-- Если с чем-либо из того, что я вам сегодня скажу, вы лет через десять согласитесь, значит, я не такой уж и дурак. А если года через три, -значит, и вы тоже.
Михаил Волков (Кфар-Саба, Израиль):
-- У меня черный пояс по КСП!
Размерность.
Фраза с III Всесоюзного фестиваля (1990 год, Киев): "Авторская песня пока еще измеряется мэтрами, хотя в попугаях она гораздо длиннее!"
МАНИ, МАНИ, МАНИ...
(Цитата из другого жанра)
Молчание и золото.
Рассказывают...
...Что когда в Советский Союз должен был вернуться Александр Вертинский и ему уже приготовили квартиру в Москве, живший через стенку профессор каких-то интеллектоемких наук пришел в панику: он представил себе, как из соседней квартиры начнут доноситься пассажи, рулады и фиоритуры -- и научным его занятиям настанет конец.
И вот певец приехал. И -- тишина. День, неделю, другую...
Профессор набрался храбрости и постучал в соседскую дверь. Открыл Вертинский:
-- Чем могу быть полезен?
-- Понимаете, товарищ артист, -- произнес профессор, -- я вот уже несколько дней с трепетом ожидаю начала Ваших упражнений в области вокала, а у Вас все тихо да тихо...
-- Что Вы, батенька, -- ответил великий бард, -- я, поди, тридцать лет задаром рта не раскрываю!
Аутотренинг.
Рассказывает бывший фонотетчик одесского КСП "Дельфиния" некто М.К..
-- Где-то во второй половине 70-х годов в Одессе с концертом оказался известный, тогда еще уральский, бард, ставший классиком с младых ногтей. Точнее, он оказался где-то поблизости, кажется, в Кишиневе, а в Одессе его уговорили выступить "до кучи", причем, в силу последнего обстоятельства, за какой-то почти символический гонорар. Испытание для психики классика, видимо, оказалось не из легких; во всяком случае, картина была такая: он меряет большими шагами по диагонали тесную артистическую и, не замечая стоящего в дверях М.К., сам себе вслух твердит:
-- Все равно работать надо честно! Все равно работать надо хорошо! Все равно работать надо честно! Все равно работать надо хорошо!
Так или иначе, концерт прошел на должной высоте.
Экономика должна быть экономной!
А как вообще все было?
Рассказал М.К.
Некие околоКСПшные одесские дамы, приходившие в возбужденное состояние от одного упоминания имени вышеупомянутого уральского барда, узнали, что тот должен оказаться в соблазнительной близости от Одессы -- в Кишиневе. Они насели на президента КСП "Дельфиния" Марика Мееровича с требованием организовать в Одессе концерт своего кумира. Марик быстро смекнул, какую выгоду можно из этого извлечь, и поставил дамам условие -- собрать самим, скинувшись в своем узком кругу, эту немалую по тем временам сумму -- 50 рублей (которая как гонорар для птицы такого полета была, тем не менее, ничтожна). Что дамы с энтузиазмом и сделали.
Марик же связался с Кишиневом и сказал барду, мол, день задержки, три часа дороги дизелем, -- и лишний полтинник в кармане. Не желаешь ли?
Бард возжелал.
В итоге он получил сверхплановый довесок к зарплате, дамы -- любимого барда, а вся остальная одесская КСПшная общественность -- бесплатный концерт классика.
И тогда жена Марика Лариса объявила, что отныне на базар будет ходить исключительно он.
Благородный порыв.
Из фольклора. (Речь идет о другом уральском авторе, ставшим классиком благодаря одной из первых своих песен.)