Я. Так что нам делать?
Он. Не снимать! Смотреть нечего! А затраты какие! Я читал в газете, что тебе для нового фильма надо много миллионов долларов. Правда?
Я. Правда!
Он. Батька тебе не даст! Батька копейку ценит! Это вы не цените, а батька ценит! Из мужиков он, а мужик копейку считает! Это факт! Но если честно, фильм нам твой понравился! Это правда, что артистка, которая бабу играла, что себя спалила, офицера в Барановичах отлупила? Френч порвала?
Я. Нина Русланова?
Он. Все Барановичи говорили! Так тот офицер от стыда в другую часть перевелся! Все солдаты пальцем тыкали — баба побила! Но сыграла она хорошо! Поверить можно!
Он достал из кармана недопитую бутылку водки. До Барановичей оставалось две остановки.
Я тебе так скажу... Мы после той ночи, когда вы дом спалили, три года не разговаривали, а потом, когда фильм посмотрели, моя баба сказала: "Дурни мы! Не понимаем! Дом все равно мы продали б, и никто про него не вспомнил бы, а тут для нас память! Мы всегда будем видеть тот дом, в котором выросли, где ножками босыми по травке бегали!" А? Умная баба? Давай за мою бабу выпьем! Это она всех примирила!
Я. Не она — искусство вас примирило!
Он. Ты как хочешь считай, а я говорю — баба!.. Давай за мою бабу!
Мы выпили и долго молчали. Мужики в тамбуре курили и поглядывали в нашу сторону. В Барановичах мы вышли, и каждый пошел своей дорогой.
Это тоже история для кино. Это уже новый фильм, который я никогда не сниму, но память об этой встрече навсегда вошла в мою жизнь. Где теперь тот мужик? Как сложилась его жизнь? Это фильм после фильма!
Актеры Нина Русланова и Геннадий Гарбук. Степанида и Петрок
Начиная новый фильм, читая сценарий, я думаю, кто будет играть, через кого я расскажу то, о чем болит моя душа, расскажу о своих бессонных ночах, поделюсь, как с матерью, о чем мой фильм. У меня нет проблем в работе с актерами, я закончил режиссерский факультет лучшей театральной школы в Москве, учился у тех, кто работал с Вахтанговым и Станиславским, я помню их рассказы из первых уст. Они меня учили всему: как говорить, как вести себя за столом с ложкой и вилкой, как разбирать роль, пьесу, с чего начинать репетиции, как вести себя с актерами во время репетиций. Учили мастера, ставшие легендой в истории советского театра. Сегодня этому уже не учат. Я жалею лишь об одном: мне было 19 лет, я был настолько легкомыслен, что пропустил много лекций, не все записал за своими педагогами. Я открывал для себя Москву, был под огромным впечатлением после деревни от города, театров, музыки.
Борис Евгеньевич Захава — вахтанговец первого поколения, бессменный ректор Высшего театрального училища имени Б. В. Щукина, легенда Вахтанговского театра, мастер, учивший меня режиссуре.
Цецилия Львовна Мансурова — живая легенда Вахтанговского театра, знаменитая принцесса Турандот в легендарном спектакле Вахтангова. Она учила нас мастерству актера, умению разбирать отрывки. Репетиции она проводила в своей квартире на Арбате. Мы ездили к ней, как к себе домой. Она каждый раз накрывала стол, мы садились, и начинались занятия. Разве такое сегодня может быть?
Георгий Николаевич Данелия! Кто не видел его фильмы: "Сережа", "Мимино", "Не горюй"... Прекрасный мастер! Он учил меня кинорежиссуре на Высших режиссерских курсах Госкино СССР, куда я поступил после окончания Щукинского училища. На втором году учебы он решил мою судьбу, доверив снимать полнометражный художественный фильм "Про Витю, про Машу и морскую пехоту". Такого в истории советского кино не было! Вместо новеллы, состоящей из двух частей, я запустился с большим фильмом на Одесской киностудии. Это был мой диплом. В декабре 1973 года я сдал Госкино СССР фильм и уже через две недели получил сразу шесть призов на кинофестивале молодых кинематографистов СССР. Потом Гран-при на Международном кинофестивале в Испании. Гран-при на кинофестивале детских фильмов. Семилетний Сережа Светлицкий получил на всех этих фестивалях призы за лучшую мужскую роль!
То, чему меня учили в Щукинском училище,— работе с актерами, пригодилось в кино! Это самый главный компонент в профессии режиссера, поэтому, начиная новый фильм, я начинаю его с актеров!
Найти Степаниду и Петрока в "Знаке беды" — найти свою судьбу! Я понимал: будет точное попадание актеров на роли — будет фильм, не будет этого - фильма не будет! Я пересмотрел сотни актеров, второй режиссер Виктор Ковальчук объехал почти все белорусские и российские театры, сделали сотни кинопроб, а выбор пал на Нину Русланову и Геннадия Ларбука. Одна - актриса Вахтанговского театра в Москве, другой - актер Национального театра имени Я. Купалы в Минске. Разные театры, разные школы, разные судьбы! Как их свести в одно целое, как добиться, чтобы у зрителя возникло ощущение, что они родные люди, привыкшие годами друг к другу, любящие друг друга, воспитавшие детей, которые сегодня далеко от этого хутора? в кино нет времени на репетиции, как в театре, нет момента привыкания, "сживания", кино требует высокого профессионализма и сиюминутной отдачи в каждом кадре. Я понимал, что здесь важен человеческий фактор взаимоотношений Руслановой и Гарбука! Мои сомнения развеялись быстро: после первого съемочного дня они вели себя так, будто прожили на этом хуторе всю жизнь. Удивительное чувство юмора Нины и Гены помогло им найти человеческий контакт! Русланова так же, как и Степанида у Быкова, шпыняла Петрока — Гарбука, не упуская ни одного момента, чтобы не поддеть его! Изо дня в день это укреплялось, а потом и вовсе стало рисунком роли! Нина Русланова, выросшая в детском доме, одаренный от Бога человек, она не играла - проживала каждую секунду роли! Это особый дар, у одних актеров это от Бога, другие ценой огромного труда добиваются такой правды поведения на сцене или в кадре. Такое же "собачье" чутье у Гарбука! Он не играет — живет ролью! Как будто всю жизнь готовился к ней и все, что играл до этого в театре и кино, было подготовкой к главной роли в жизни! Он понимал, какую роль подарила ему судьба! Я это чувствовал на протяжении всего съемочного периода фильма! У меня была единственная просьба к Гарбуку — похудеть! Мне казалось, что Гарбуку необходимо сбросить десяток килограммов, что казалось невозможным. Я добился этого в течение первого месяца съемок! Характер Гарбука, как и характер Руслановой, соответствовал их ролям. Это всегда имело большое значение в распределении режиссером ролей как в театре, так и в кино, с той лишь разницей, что для кино очень важна внешняя характеристика актера, его, как мы называем, "типажность". Точно подобранный "типаж" несет нагрузку в среде павильона или натуры большую, чем порой хороший артист.