- Мы их гнали колоннами на лесоповал... Потом охранники уходили, люди думали, что можно спастись бегством... Но куда можно убежать, если кругом стояли пулеметы... И так ежедневно, три-четыре тысячи...
— Люди оставались на снегу?
— Зачем? У них отрезали кисти правой руки...
— Зачем?
— Для отчетности... Собирали в мешки, переписывали номера и отчитывались...
— Зачем? — У меня другого вопроса не было.
— Я же сказал: для отчетности... А вдруг кто убежал, не попал под пулемет... Он все равно бы никуда не ушел, но на все есть порядок! Мы отчитывались перед ГУЛАГом... Перед Москвой отчитывались... Это тоже порядок!
— А как вы потом возвращались в семью, к детям?
— У меня жена в лагере работала...
— И дети там росли?
— И дети росли! — Такое понять было трудно.— Они играли в такие же игры, как "играли" взрослые...
— То есть...
— Что "то есть"?.. Таких же подростков, как сами, водили по лагерю под конвоем! Потешно было! Идут рядом с конвоем... Те в лес, и дети в лес...
— Только "тем" кисти рук отрезали...
— Я вам так скажу, Михаил Николаевич, без вины не сидели! Была у каждого своя вина! Ну, а дети... Так на то они и дети...
— Вас это мучило потом?
— Это работа! Мой долг перед Родиной! Я присягу принимал!
— Убивать?
Ему не понравился мой вопрос.
— Зачем же так, Михаил Николаевич?.. Моей вины нет! Я же сказал вам: я принимал присягу! Лагерей были тысячи, и мы шли туда не по доброй воле! Снимали с фронта и отправляли служить в лагеря! Людей не хватало! Особенно после войны! Не могли справляться с новыми партиями, поэтому приходилось от них освобождаться! Зачем вам все это знать? Понимаю: вы режиссер и вы хотите показать правду! Только я не уверен в одном: кому эта правда нужна? Через столько лет людей баламутить? Извините, но я больше не могу...
Мы помолчали.
— Нас долго не держали... Раз-два — и меняли... Я несколько лагерей поменял... Потом в Белоруссию перевели... Тоже начальником...
— Сколько в вашем лагере было человек?
— Тринадцать тысяч...
Мне с трудом давался этот разговор.
— Вам не приходилось встречаться с теми, кто у вас сидел?
— Почему не приходилось? Приходилось... Вот недавно, в Москве... Ехал на родину... На Павелецком вокзале встретил одного...
— Бросился на вас?
— Зачем? Прошли те времена, когда бросались... Это в вашем сценарии бросаются, а в жизни такого не бывает... Они понимают, что их ждет.
— Это теперь, а тогда?
— И теперь, и тогда! Психология человека, побывавшего там, одна! Он понимает, что за этим стоит, и возвращаться назад ему не хочется!
— Что вы сказали по поводу сценария?
— Надо дорабатывать. Много неточностей. Ваш автор сидел или он все придумал?
— Евгений Александрович Григорьев — талантливый советский драматург! Гордость советского кино! По его сценариям поставлены замечательные фильмы!
— Я видел в своей жизни много замечательных советских людей. В их анкетах тоже было написано, что они — гордость, но... Надо изучать жизнь, знать, про что пишешь. Одно дело правда в жизни, а другое — надо ли эту правду показывать людям! Особенно про Сталина...
Он пристально смотрел на меня.
— При чем здесь Сталин?
— Не надо его трогать! Вашему автору сколько лет?
— Больше пятидесяти...
— Значит, должен помнить! И уважать должен!
Я ждал разговора о Сталине.
— Сегодня все набросились на Сталина. Запомните: пройдет еще несколько лет и новое поколение вернется к Сталину! У сегодняшних брехунов нет того авторитета, что был у Сталина. Иосиф Виссарионович жил для народа, и народ знал об этом! Брехуны живут для себя! Поэтому не трогайте в фильме Сталина! Лучше ничего не говорить, чем говорить плохо!
— А кто лагеря по всей стране настроил?
Иван Иванович от неожиданности моего вопроса вскочил.
— Вы не знаете, кто настроил?
— Не знаю.
— Ленин! Ленин настроил!
Такого поворота нашего разговора я не ожидал. А он испугался того, что сказал.
— Он дал тайное задание Дзержинскому на постройку лагеря на сто пятьдесят тысяч человек! В 1920 году! В голод!
Это было для меня шоком. Таких фактов я не знал.
— Вы так уверенно об этом говорите...
— Говорю, потому что знаю... В моем лагере сидели его первые строители. Им всем дали пожизненное заключение. А вы говорите — Сталин... Не Сталин сажал, а "ленинцы" сажали!
"Вот это консультант,— думал я про себя,— такого консультанта у меня еще не было!"
— Потом, я должен вам сказать: лагеря не самое страшное в нашей жизни! Да, да, не смотрите на меня так. Людей надо приводить в порядок. Особенно молодое поколение. Распустились! Совсем распустились!
Он говорил словами одного из героев Григорьева — Пухова, начальника кадров ГУЛАГа, его замечательно сыграл в фильме Алексей Петренко.