— Спасибо! Остались только вы... Пожалуйста!
Пауза.
— Я сразу скажу. Я не принимаю сценарий. Я против такого фильма!
Опять пауза.
— Вы определили для себя, что это трагикомедия. Где вы видите там комедию? Майя Григорьевна права - это трагедия. Как понимать сцену, когда за Сталиным гоняется умалишенный с ружьем — Джугашвили ищет, за лагеря и Сибирь хочет с ним рассчитаться. Что это такое? Бред! Самый настоящий! Или фотографирование ветеранов войны со Сталиным. Бред! Я не понимаю вас, зачем было тратить свою энергию, время на эту, извините, белиберду! За какой сценарный узел ни возьмешься — все бред! Одна живая сцена в деревне! Но, опять же, деревенская бабка говорит, что "всех знает, а Сталина видит впервые, он к нам в деревню не приезжал". Ну, не бред, а? Сталин никуда не ездил! Сидел в Кремле! Почитайте Жукова! Почитайте другие воспоминания! Как вы могли себе такое позволить?
— Я отвечу...
— Не надо дискуссий! Будем голосовать!
Я храню эту кассету как реликвию. Сегодня в голове не укладывается, что могло такое быть. Тогда это было в порядке вещей. Сколько загублено замечательных идей, сколько травмировано талантливых художников! Сколько лежало на полке запрещенных для показа фильмов!
Короткое воспоминание о Кире Муратовой
Все ее фильмы были запрещены! Лежали на полке. Ей запрещали снимать, а она, правдами и неправдами, продолжала. Фильм закрывали, она оставалась без работы. И так из года в год, через мучения, унижения и оскорбления она создавала свой кинематограф.
Я знаю ее с 1972 года. Я приехал в Одессу снимать диплом и не мог не познакомиться с Кирой Георгиевной. Она только что закончила "Долгие проводы". Фильм Госкино СССР не принимало, требовало переделок и в конце концов закрыло. Это был удар, но мне казалось, что Кира была к этому готова. Она не пошла на компромисс, на сделку с совестью, оставаясь честным художником.
Муратова жила на Пролетарском бульваре, теперь — Французском, в доме напротив киностудии. За ее домом находился наш "куряж" — так окрестил общежитие киностудии Марлен Хуциев, снимавший здесь в свое время "Весну на Заречной улице" и живший в этом общежитии.
Через "куряж" прошли ведущие мастера советского кино: Марлен Хуциев, Петр Тодоровский, Кира Муратова, Станислав Говорухин. Это режиссеры, а сколько побывало здесь актеров, операторов, художников?! У каждого из них осталась память не только о "куряже", но прежде всего память о замечательном директоре Одесской киностудии Геннадии Пантелеевиче Збандуте, призвавшем всех нас под свои знамена, давшем каждому из нас путевку в большое кино, а мы, набравшись сил, разлетелись по всей стране.
Кира жила с дочерью и вела одинокий, затворнический образ жизни. В жизни скромный, тихий и мягкий человек. В работе — сильная, волевая женщина с несгибаемым характером. Об этом знала вся студия, и тем не менее все стремились попасть к ней в группу.
Кира прошла через все испытания "системы", все ее фильмы были закрыты. Когда совершилась перестройка, Муратовой дали первую "Нику", она вышла на сцену московского Дома кино и заплакала. Зал взорвался аплодисментами, все встали.
Кира тихо сказала:
— Я думала, умру и уже никогда не увижу своих фильмов!
Началась овация. Ее долго не отпускали со сцены. В зале тоже плакали. Кира спустилась в зал, села на крайнее место. И опять заплакала.
Она никогда не была в Минске. Я позвонил в Одессу, пригласил ее приехать в Минск и показать свою новую картину.
— Миша! Ее ни одна прокатная организация не купила! Я боюсь ее показывать в Минске! — сказала Кира по телефону.
— Минск очень театральный и кинематографический город. Тебе все понравится. Не пожалеешь!
Это были незабываемые для нее дни! Молодежь рвалась в кинотеатр "Октябрь", где шли премьеры фильма. В зале яблоку негде упасть. Мы еще только поднимались по ступенькам на сцену, я еще не успел представить Киру, а зал уже гремел от аплодисментов.
После фильма мы опять поднялись на сцену. Люди встали и долго аплодировали Кире, передавали записки. Их было много, и каждый ответ сопровождался аплодисментами.
— У меня такого никогда не было! — сказала она после первого сеанса и усомнилась: — Может, это все вы подстроили, договорились заранее и меня, как дурочку, надуваете?
— Еще что придумай!
— У меня, Миша, правда, никогда такого не было!
Все это повторилось на втором сеансе и уже в другом кинотеатре.
— Я не могу опомниться! — ликовала Кира в машине, когда мы возвращались с премьеры.— Какой у вас роскошный город!