Мунго помедлил в углу стола, разглядывая шары из слоновой кости. Его единственный глаз, золотистый, с крапинками, точно у орла, горел хищным огнем. Пустую глазницу другого глаза прикрывала черная повязка, придавая генералу вид благородного пирата.
— Карамболь и свой в лузе от красного, — уверенно заявил Мунго, улыбнувшись сопернику.
Поднялся шум, десяток голосов ставил пять к одному и больше, что не получится. Гарри Меллоу застенчиво улыбнулся в ответ и склонил голову, невольно восхищаясь смелостью Сент-Джона.
Они играли в «карамболь от трех бортов по-замбезийски», что похоже на обычный бильярд не больше, чем геккон на потолке бара похож на двадцатифутового крокодила-людоеда в заводях реки Замбези. В местном варианте игры совместили самые трудные элементы английского бильярда и карамболя. Мало того что биток должен трижды удариться о борт, прежде чем попасть в лузу, игрок к тому же обязан сделать заказ, заранее объявив, каким именно образом собирается забить шар. Такое условие делало случайный выигрыш невозможным, причем за необъявленные, то есть непреднамеренно забитые, шары налагался штраф, равный количеству очков за результативный удар.
Это была игра для мастеров. Игроки ставили по пять фунтов на очко, хотя, разумеется, как они сами, так и зрители, могли делать дополнительные ставки за или против игрока, выполняющего удар. Когда за столом сходились противники уровня Гарри Меллоу и Мунго Сент-Джона, сумма ставок за каждый удар доходила до тысячи фунтов и более, голоса зрителей, выкрикивавших ставки, охрипли от напряжения.
Закусив в зубах длинную черную сигарету, Мунго Сент-Джон уперся левой ладонью о стол и положил полированный кий из кленового дерева между большим и указательным пальцем. Раздались торопливые выкрики последних ставок, затем в накуренном, плотно набитом баре повисла тишина. Все вытянули шеи, на раскрасневшихся лицах блестели капельки пота. Мунго Сент-Джон прицелился, глядя единственным глазом на свой белый шар.
Гарри Меллоу медленно втянул в себя воздух и задержал дыхание. Удачный удар принесет Мунго два очка за карамболь и еще три за кладку битка от красного шара, но на самом деле ставка была гораздо выше: Гарри дополнительно поставил пятьдесят фунтов против соперника, и теперь ему предстояло выиграть или проиграть больше ста гиней.
С видом профессора философии, размышляющего над загадкой происхождения Вселенной, Мунго Сент-Джон сделал осторожный пробный удар, не дав наклейке прикоснуться к белому боку шара, а затем, отведя руку назад, решительно выпрямил ее до конца. В момент, когда кий ударил по битку, напряженное молчание прорезал женский голос:
— Генерал Сент-Джон, вы должны немедленно ехать.
На всей обширной территории к северу от реки Шаши и к югу от Замбези жили не более сотни белых женщин, из которых девяносто были замужем, а большинство остальных уже нашли жениха. Неудивительно, что прелестный девичий голосок, который заставил бы обернуться любого мужчину даже на Елисейских Полях, в бильярдной «Гранд-отеля» города Булавайо произвел эффект разорвавшейся бомбы. Официант уронил поднос с кружками пива; шестеро посетителей поспешно встали по стойке смирно, с грохотом опрокинув тяжелую деревянную скамью; пьяный возчик рухнул с барной стойки на бармена, который инстинктивно ударил в ответ, но промазал и смахнул с полки целый ряд бутылок виски.
Внезапный тарарам после гробового молчания заставил бы вздрогнуть и мраморную статую Зевса, тем не менее Мунго Сент-Джон невозмутимо завершил плавный удар и, не моргнув единственным желтым глазом, спокойно наблюдал за движением шара. Биток стукнул по дальнему борту, вернулся назад, снова отлетел, вращаясь, и ударил в другой борт под углом. Потеряв скорость, он покатился назад — Мунго пришлось убрать со стола левую руку, пропуская шар, — и задел другой белый шар ровно настолько, чтобы слегка отклониться в сторону и коснуться красного шара нежным поцелуем любовника. Лишившись последних сил, биток на долгое мгновение замер на краю угловой лузы и наконец бесшумно упал в сеть. Это был блестящий карамболь и свой шар в лузе, заказанный и исполненный.
За краткое мгновение решилась судьба тысячи фунтов стерлингов, поставленных на кон, но все присутствующие, кроме Мунго Сент-Джона, и ухом не повели, уставившись на дверь. Генерал вынул биток из лузы, положил его на место и, натирая кий мелом, пробормотал:
— Виктория, дорогая, иногда даже самым прекрасным девушкам следует помолчать. — И, вновь склонившись над столом, объявил: — Красный в лузе.
Завороженные внезапно оказавшейся среди них высокой красавицей с рыжеватыми волосами, зрители напрочь забыли про ставки.