МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Здравствуйте!
БАРМЕН. Здравствуйте!
МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Пожалуйста, коробку печенья. Самого лучшего, разумеется!
БАРМЕН. У нас есть бисквит в шоколаде. Желаете?
МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Да, благодарю. Сколько с меня? Сколько? Вот, возьмите. (Уплатив деньги, с довольным видом уходит.)
Появляется пятерка матросов, вызванных на подмогу.
ПАРТЕКСАНО. Всех выставить на палубу! Живо!
В группе сербов шум, возгласы гнева и возмущения.
ПОВАР (по-сербски). Может, вы считаете, что лучше было отправиться на дно - кормить рыб? Ну так чего ж вы? Благодарите капитана, что он вас спас! А отсюда надо уйти!
Но сербы упорствуют, доказывают что-то все сразу, возмущаются, жалуются; они устали, измучены. Среди беженцев есть больные, много беременных женщин.
Матросы делают все, чтобы выполнить приказ, не прибегая к насилию.
МАТРОС ОЛЕ. Всем выйти на палубу! Здесь оставаться запрещено!
Одна из женщин не желает подниматься с дивана; кто-то из младших офицеров обращается к ее мужу:
- Пусть поднимется! - но, увидев, что она в положении, добавляет: - Да вы что, все тут беременные?!
Кое-кто уже пускает в ход кулаки. Матросы хватают отдельных сербов и силой выталкивают их из салона. Никакие мольбы и объяснения в расчет уже не принимаются.
ОДИН ИЗ СЕРБОВ. Скоро родить...
МАТРОС ОЛЕ. Ну и что? Не имеет значения!
ДРУГОЙ СЕРБ. Я хочу говорить с капитаном. Где капитан?
Все хотят что-то спросить, сказать, объяснить. Становится очевидно, что освободить салон можно, лишь прибегнув к самым решительным мерам. Матросы толстым канатом перегораживают палубу перед входом в салон-бар.
Теперь это граница, которую беженцам переходить запрещено.
Офицер Партексано продолжает энергично наводить порядок:
- Не заставляйте нас применять силу! Все должны выйти на палубу, ну, поживее! - И, обернувшись к повару, добавляет: - Объяснил ты им или нет, что они должны очистить помещение? - И тут же отдает новое распоряжение подчиненным: - Матросам выстроиться на палубе. Втолкуйте им как-нибудь, что мы готовим для них помещение на нижней палубе.
51. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА "ГЛОРИИ Н.". ДЕНЬ
Операция по выдворению продолжается и на корме. Здесь тоже натянут канат ограждения и офицеры пытаются навести порядок.
ПАРТЕКСАНО. Вы не имеете права выходить за эти канаты без разрешения вахтенного матроса. Давай, переводи!
МАТРОС ОЛЕ. Слушаюсь! (Переводит.)
Остальные матросы снимают между тем белье с веревок, натянутых беженцами по всей корме.
ОДИН ИЗ МАТРОСОВ. Убрать эти тряпки, ясно?
Ему приходится немного повоевать с отчаянно кричащими женщинами. Отовсюду сыплются проклятия. Но главное уже сделано.
ПАРТЕКСАНО. Ну что, все поняли? Отсюда чтоб ни ногой...
Но вот к натянутому канату подходит старик Рубетти, игнорирующий всю эту кутерьму. Он ищет сербскую девочку, которую мы видели прошлой ночью на палубе. Узнав ее, маэстро Рубетти-первый зовет:
- Оленька... иди сюда! Иди сюда, моя хорошая!
Девочка спрыгивает с какого-то ящика и идет к Рубетти, поднырнув под натянутый канат.
МАЭСТРО РУБЕТТИ-ПЕРВЫЙ. Любишь печенье? Бери... Это все тебе... (Протягивая открытую коробку, гладит девочку по головке.) Попробуй... положи в рот. Ах, какое у тебя хорошенькое платьице!
Он прикасается к ее юбочке. Но, заметив обращенный на него свирепый взгляд одного из мужчин - должно быть, цыгана, - спрашивает с совершенно невинным видом:
- Это ваша девочка? Какая миленькая! (По-русски.) Красивая! Я просто угощал ее печеньем... Бери, Оленька!.. (Отдав коробку девочке, напоследок проводит ладонью по ее косичкам.)
62. КОРИДОР ПАССАЖИРСКОЙ ПАЛУБЫ. ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ
По коридору идет Ильдебранда. Во всей фигуре певицы - тревога и страх, заставляющий ее то и дело оглядываться, словно она хочет убедиться, что за ней никто не гонится. Развевающееся шелковое манто еще больше подчеркивает смятение ее чувств.
53. КАЮТА КУФФАРИ. ДЕНЬ
Войдя в каюту, певица срывает с себя палантин из лисьего меха и бросается к шкатулке с драгоценностями. Она складывает туда не только все украшения, разбросанные на туалетном столике, но даже длинную нитку жемчуга, которую постоянно носит на шее. Ильдебранда явно чего-то боится и мечется со шкатулкой по каюте в поисках какого-нибудь укромного местечка, где можно было бы ее спрятать.
54. КОРИДОР ПАССАЖИРСКОЙ ПАЛУБЫ. ИСКУССТВЕННОЕ ОСВЕЩЕНИЕ
Оба телохранителя Великого герцога Гогенцуллера мерным шагом прохаживаются у дверей каюты Его высочества.
55. КАЮТА ВЕЛИКОГО ГЕРЦОГА. ДЕНЬ
Юный Великий герцог и его слепая сестра спокойно играют в шахматы вблизи большого иллюминатора.
Зато неспокоен премьер-министр; он нервно расхаживает по каюте и наконец, не выдержав, замечает:
- Вот вам и еще одно подтверждение того, что на итальянцев полагаться нельзя. Вы, Ваше высочество, имели возможность убедиться, насколько я был прав, предупреждая о рискованности этого путешествия.
Но на его слова никто не обращает внимания.
Принцесса Лериния, отпив глоток из своего бокала, подзадоривает брата:
- Ну, смелее, ходи же...
ВЕЛИКИЙ ГЕРЦОГ. Дай подумать... (Про себя.) Если я пойду ладьей...
Премьер-министр, сознавая, что он здесь лишний, откланивается:
- Ваше высочество... - Но прежде, чем уйти, он замечает: - Простите, но из соображений безопасности я должен просить вас не покидать каюту до тех пор, пока на палубе не будет наведен порядок.
Принцесса Лериния поворачивает к нему свое лицо с невидящими глазами и непонятно почему вдруг начинает смеяться.
Великий герцог настроен менее сурово.
- Ну, это уж, наверное, слишком. Но как бы там ни было, благодарю вас.
ПРЕМЬЕР-МИНИСТР. Прошу прощения. (Загадочно улыбнувшись, выходит из каюты.)
ПРИНЦЕССА ЛЕРИНИЯ. Я никакой опасности не чувствую... (Легким движением пальцев нащупывает на доске фигуру и передвигает ее.) Ну вот тебе шах и мат.