Она окинула меня насмешливым взглядом
- Заходите еще, мы не закончили, буду ждать Вас Анастасия Павловна, Мария проводите гостью
Услышав свое имя, и точно помня, что не называлась, я совершенно растерялась, на какое-то мгновение мне захотелось остаться, но вошла горничная и я пошла за ней к выходу.
Оказавшись снова на лестничной площадке, вздохнула с облегчением, от дурманящего запаха восточных трав, разболелась голова и я была готова повернуть назад, но посмотрев на лестницу, ведущую вверх, решительно ступила на нее.
Рядом с дверью под номером четыре висел деревянный молоточек, давно таких не видела, поколебавшись, все же постучала, мне показалось, что стук этот не тише церковных колоколов. Дверь открылась, но открывшего я не заметила. Вошла в такую же маленькую прихожую, как и в квартире, этажом ниже. Дверь за мной закрылась, и откуда-то снизу раздался голос
- Позвольте принять Вашу шубу
Я опустила глаза и встретилась взглядом с маленьким человечком на две головы ниже меня, несмотря на маленький рост, этот человечек был преисполнен чувства собственного достоинства, прямая как палка спина, правильные черты лица, которое украшала аккуратно подрезная бородка и щегольские усики, колючий взгляд темно-зеленых глаз, на нем был форменный черный костюм, ослепительно белая рубашка и черный фартук. Он проворно помог мне избавиться от верхней одежды и с легким поклоном произнес
-Пройдемте
Но не успели мы и шагу сделать, как из глубин квартиры раздался зычный голос, человека привыкшего отдавать приказания
- Самсон, не уж то наша гостья пришла – меня стал душить смех, что ни говори, самое подходящие имя для маленького слуги
Из дверей, прямо напротив входных, вышел мужчина, с одного взгляда на него было понятно, что это Михаил Михайлович Рудавский собственной персоной, он был настолько похож на сына, что сомнений не оставалось, вылитый Семен Михайлович тридцатью годами старше. Отличали их только седина да густые ухоженные усы, являвшиеся особым предметом заботы и гордости хозяина. Михаил Михайлович был одет по-домашнему, простые черные брюки, белая рубашка, да темно-бордовый бархатный пиджак, на ногах красовались мягкие войлочные туфли. Он жестом радушного хозяина простер ко мне руки и увлек за собой, на ходу вещая громким голосом
- Ах, дорогая, Анастасия Павловна, сын уже сообщил мне о Вашем посещении, Вы не представляете как я рад, видеть в нашем доме, столь прекрасную женщину – я как послушный барашек пошла за моим предводителем.
Эта квартира тоже напоминала лабиринт из коридоров, но здесь было более светло, чему способствовали светлые шпалеры в мелкий цветочек, ремонт, очевидно, делался еще при жизни матушки Семена Михайловича, ибо это цветочное богатство, носило отпечаток женской руки.
Мы вошли гостиную, которая размещалась, судя по расположению прямо над комнатой гадалки. Но в отличии от гостиной Цирцеи здесь было значительно светлее и уютней. Идеальный порядок и натертые до блеска поверхности мебели, делали честь Самсону. В гостиной меня уже ждали Георгий Федорович и Семен Михайлович, оба вытянулись в струнку, при моем появлении поклонились и принялись подсовывать кресла и устраивать мою, уважаемую особу. Михаил Михайлович, меж тем без умолку, болтал
- Очень рады приветствовать Вас, с моим сыном и его другом Вы уже знакомы, жаль, что знакомство произошло при столь печальных обстоятельствах, присаживайтесь сюда. Самсон подай чаю, или может кофейку, изволите? Чаю, отлично, наш Самсон, прекрасный чай заваривает, а еще испробуете его ватрушек, я эти французские пирожные не признаю, один сахар, не то, что наша ватрушка и вкус есть и сладость.
- Папа, может не стоит, так суетится, Анастасия Павловна по делу пришла – ворчливо произнес Семен Михайлович, но тут же умолк, под сердитым взглядом отца
- Если по делу, так и не принять гостью как подобает? Матушка была бы недовольна тобой. – И снова обратился ко мне - Я, знаете ли, Анастасия Павловна, тоже всю жизнь в полиции да в судейских органах служил, тоже был судебным следователем, дослужился до коллежского советника, 750 рублей годового окладу, сейчас пенсион - 210 рублей 15 копеек с вычетами, да еще есть кое-какие доходы, у нас, знаете ли, землица есть, под дачи сдаем, почитай тысяч пять годовых имеем – у меня зародилось смутные догадки о том, что ко мне сватаются, видно сильно хотелось старику внуков. Семен Михайлович был мрачнее тучи, но разглагольствований отца не прерывал. Подали чай с ватрушками, которые и, правда, оказались замечательными, мы еще поговорили на отвлеченные темы, в разговоре учувствовала, в основном, я да Михаил Михайлович, Георгий Федорович иногда вставлял словцо, а Семен Михайлович мрачно молчал. Старик с деликатностью медведя, выспрашивал меня о размере моего поместья, годовых доходах, о моих домочадцах и сколько жалования плачу слугам. Я старалась отвечать повежливей, но все больше теряла терпение, наконец, Семен Михайлович все же не выдержал и обратился к отцу
- Отец, скоро стемнеет, мы должны поговорить с Анастасией Павловной по делу – последние слова он проговорил с нажимом. Михаил Михайлович, с неохотой поднялся и, сообщив, что уйдет на некоторое время, пообещал провести меня лично, после чего вышел из комнаты. Семен Михайлович вздохнул с видимым облегчением
- Вы простите, ради Бога, моего старика, ему все хочется меня женить, хоть внуков у него уже достаточно, от моих старших братьев, но он утверждает, что обещал матушке и меня устроить, так вот
- Ничего страшного я понимаю
- Так приступим к делу, может, вы расскажете, что поведала Рахиль Лейбовна?
Я постаралась покороче пересказать наш вчерашний разговор и передала бумажный пакет с бутылочкой. Услышанное не очень удивило Семена Михайловича
- Вот значит как, замуж она собралась…
- Вы не удивились, что дверь подготовила Рахиль?
- Кто-то должен был это сделать. Пройти мимо сторожа, через парадное, незамеченным, нельзя. Спальня Евы Адамовна была закрыта на ключ, а он у нее в кармане, по свидетельству врача, труп не трогали. Остается французское окно кабинета Рахиль Лейбовны, и потайная дверь ведет туда же, а так как большинство времени она проводит в своем кабинете, а когда уходит, закрывает его, не думаю, что кто-то мог незаметно провести манипуляции с потайной дверью.
- Отчего же умерла Ева Адамовна?
- От страха, сердце остановилось, думаю, когда она увидела в ночи отъезжающую стену, больное сердце не выдержало, хотя впечатлительной ее нельзя было назвать
- Знаете, а когда я шла к вам, случайно попала к гадалке
Георгий, удивленно поднял бровь и переспросил
-К, госпоже Цирцее?
-Да и она угадала, как меня зовут – сама не знаю, почему рассказала им о моем посещении гадалки
Семен Михайлович только хмыкнул, Георгий откинулся в кресле, загадочно улыбнулся и сказал, обращаясь к другу
- А у вашей соседки хорошо развито логическое мышление, а Семен Михайлович?
- Да не откажешь шарлатанке в понимании людей
Я возмутилась
-Почему шарлатанке, откуда она могла знать, куда я направляюсь, как меня зовут?
Теперь уже хмыкнул Георгий
- Простите Анастасия Павловна, но ничего сложного тут нет. У гадалки этой, во входных дверях имеется потайная щелка, когда кто-то поднимается по лестнице, одна из девушек, что у нее служат, рассматривает человека в щелку, для того, что бы знать колеблется ли клиент, равнодушен или напротив взволнован, как правило, перед закрытой дверью, мы можем позволить себе эмоции, потом коротко пересказывает хозяйке, что видела – я вспомнила как горничная шептала на ухо гадалке что-то
- Ну, хорошо она догадалась, что я случайно к ней попала, это проще простого, я к тому же не была записана, как она догадалась, куда я шла?
- Женщина, у которой лицо закрыто многослойной вуалью, как правило, не желает, что бы ее узнали, родственников в таком виде не посещают
- В нашем доме такие гости ходят только к нам да к ней – добавил Семен Михайлович
- Хорошо, а мое имя, а покойник в большом флигеле, а вдова?