Огорчался, что столько на свете известных ученых, а он никогда не слыхал о них.
Прибежал к Василию Семеновичу:
— Василий Семенович! Я «Азбуку» эту почти всю прочел. Там, правда, много такого, что мне трудно понять. Образования не хватает. Про какие-то государства в древности, про каких-то героев, писателей и ученых… Но главное понял, Василий Семенович. Да что я! Надо, чтоб наши мастеровые узнали об этой книге. Я бы им почитал. Вслух. Человек с десяток собрал бы. Ведь надо это, Василий Семенович.
— Отлично, друг. Конечно, надо. Необходимо. И читайте на здоровье.
— Да я уж думал об этом. Мне только, чтоб им почитать, нужно, Василий Семенович, раздобыть обложку «Ветхого завета». Это раз. А второе, требуется десятка полтора листков из «Ветхого завета». Понимаете, нет?
— Для маскировки, что ли?
— Ага. Для маскировки. Я бы в обложку «Ветхого завета» обернул эту «Азбуку», может, изнутри чуть подклеил ее. И вложил бы листки. Ежели вдруг кто сторонний подойдет во время чтения, я сейчас же переметнусь на Ветхий завет. Уж это, будьте спокойны, обделаем.
Дня через три Василий передал Петру потрепанный экземпляр Библии, раздобытый им у какой-то старушки. Переплет был чуть больше «Азбуки социальных наук» — Петра это вполне устраивало.
Переплел «Азбуку» в старый переплет Библии, вложил внутрь десятка два листков. Теперь не страшно.
Где читать? Да в воскресенье тут же, во дворе общежития, на бревнах. Собрал девять своих ребят, наиболее надежных, — иные уже и к Ивановским ходили. Усадил их на бревнах. Меркулова — так, чтоб был виден ему весь двор.
— Слышь, Меркулов, ты чтение слушай, да сам во все глаза смотри. Ежели увидишь — идет к нам приказчик или кто не наш, сразу чихни. Да не забудь. Я знаю, на каком месте тогда книжку раскрыть. Он подойдет, а я Библию вслух читаю. Ты понял?
— Понял, как не понять. Не прозеваю, не бойсь.
— Братцы, — начал Петр. — Это книга научная. А написана она не для ученых людей. Но, конечно, и не для таких, которые ничего не знают. Книжка эта довольно большая, да вы не беспокойтесь, я всю ее читать вам не собираюсь. Хочу только познакомить вас с некоторыми мыслями автора. Кто именно автор книги, мы с вами не знаем, и понятно, почему автор себя не назвал. Потому как книжка эта уже запрещена и арестована русским правительством. А говорили мне, что автора уже самого не раз арестовывали и ссылали. Поэтому правильно сделал, что выпустил ее без своего имени. Но книжка эта очень нужна рабочему классу. Потому что в ней рассказывается, как произошло богатство немногих людей на свете и нищета большинства людей. Вся история человечества в ней рассказана от самых древних времен, от первобытного человека. История, конечно, не в том смысле, какой царь когда правил и в какой стране и когда с кем воевал. А в том смысле, как накоплялось богатство в руках маленькой кучки людей и как постепенно в человеческом обществе сталипоявляться понятия, что собственность будто священна, и даже появилась такая паука — она называется политическая экономия. По этой науке выходит, что человек создан раз навсегда таким, каким мы его знаем, то есть собственником. Он или богач, у которого сила, или бедняк, который ему подчинен, вот, скажем, как мы с вами подчинены нашему фабриканту Торнтону. Но бедняк этот мечтает о том, чтобы ему разбогатеть, показать свою силу. Только это ему не удается. Понятно? А человек не всегда был такой, каким мы знаем его, а главное дело, не всегда таким будет. Одним словом, братцы, нам хоть кое-что из этой книги знать непременно надо. Потому что рабочий, чтоб изменить все устройство жизни, должен хоть немного просветить себя. Грамотный человек куда легче добьется того, чего ищет, чем темный, неграмотный. Не могу сказать, чтоб я все понял в этой «Азбуке социальных наук», потому что сам мало учен. Но это не так важно, братцы. Вот я вам сейчас прочту, что пишет автор «Азбуки социальных наук» о распределении богатства. «Вам очень не трудно увидеть, до какой степени распределение богатства зависит от прав, — каким образом вы можете себе составить ясное понятие об условиях распределения, если вы не знакомы с многосложным механизмом, из которого слагается господство человека над вещами».
Петр замолк на минуту, посмотрел на замусоренный двор, не увидел в нем никого подозрительного и обратился к слушателям: