Марион Леннокс И полцарства в придачу
Пролог
— У нас нет выбора, — принцесса Шарлотта де Готье, полулежа на кушетке, с беспокойством посмотрела на своего сына. Макс уже несколько часов подряд мерил шагами гостиную. Из окон открывался замечательный вид на Елисейские поля.
— Мы должны так поступить, ты же знаешь, это наша обязанность.
— Мы вовсе не обязаны так поступать! Королевская семья Альп д'Эстелла всегда была не лучшего мнения о нас, вот и нам хорошо бы о них забыть.
— Да, они слишком зазнаются, — согласилась Шарлотта. — Однако сейчас у нас есть возможность все исправить.
— Исправить? Я никогда не стал бы иметь с ними общих дел, если бы не смерть наследного принца Бернарда. Как можно забыть то, как они поступили с тобой?
— Мы должны все исправить ради народа, которым управляют Альп д'Эстелла.
— Эта страна не имеет к нам никакого отношения.
— Не совсем так, Макс. Ты имеешь право ей управлять.
— Я не имею права, — рявкнул он. — Право принадлежало Тьерри, однако он вышел из игры. К тому же все знают, что я — незаконнорожденный сын бывшей жены покойного принца. Теперь мы оба сможем уехать.
Шарлотта вздрогнула. Ей следовало заранее подготовиться к такому повороту событий. Она так надеялась, что наследный принц Бернард обзаведется потомством! Теперь после его смерти единственный его правопреемник — Макс.
Начиная с пятнадцати лет Макс заботился о матери. Она изо всех сил пыталась избавить своего второго сына от королевской доли, однако теперь его регентство было неизбежно.
Макс сделал еще несколько шагов по гостиной, потом остановился и посмотрел на шумную парижскую улицу. Как его мать может предлагать ему такое? Она знает, чем это обернется для них обоих. Шарлотта будет вынуждена снова оказаться в центре внимания.
— На мне действительно лежит ответственность, — состроив недовольную физиономию, проговорил Макс. — Я отвечаю за тебя, и ни за кого больше.
— Ты не прав, и прекрасно это знаешь, в твоих руках судьба целой страны.
— Это несправедливо.
— Да, — прошептала Шарлотта. — Жизнь несправедлива, извини.
Макс повернулся к ней лицом.
— Черт побери, мама, я не имел в виду…
— Я знаю, что ты имел в виду, но хочешь ты того или не хочешь, мы должны принять сложившуюся ситуацию.
— Ты так долго все скрывала, а теперь сдаешься…
— Я не сдаюсь, и, между прочим, я до сих пор ничего не признала. Я унесу тайну твоего рождения с собой в могилу. Мне не следовало говорить тебе правду, но я думаю, ты все-таки должен стать регентом.
— Тогда ты всем все расскажешь?
— Нет, потому что королем я тебе стать не позволю.
— Ты посадишь на трон какого-то незнакомого мальчика?
— Именно так, — нетерпеливо сказала Шарлотта. — Этот мальчик пока никому не известен. Он не обременен ненавистью, которую испытывают к нему другие люди. Возможно, это единственный шанс для нашей страны.
— Нашей страны?
— Я все еще считаю ее своей, — в ее голосе прозвучала тоска. — Я люблю людей и язык этой страны. Я обожаю в ней все, кроме ее правителей, вот почему ты должен принять регентство. Ты поможешь маленькому принцу. Я знаю опасности, которым он может подвергнуться, а ты сумеешь защитить его. Макс, мы обязаны помочь ему. Если ты не станешь регентом, наши враги возьмут верх, и дела пойдут скорее хуже, чем лучше, — она помедлила, затем добавила: — У нас есть два варианта: ты принимаешь регентство, и мы изо всех сил стараемся защитить принца и людей Альп д'Эстелла или мы уезжаем, оставляя страну умирать.
— А третий вариант — это открыть правду?
— Нет, после того, через что мне пришлось пройти… Ты этого не хочешь, да и я такое положение дел вряд ли вынесу.
— Нет, конечно, извини.
— Спасибо, — прошептала Шарлотта. — И что же мы теперь станем делать? Ты говоришь, мальчик сирота? Но это вовсе не значит, что он плохо воспитан и недружелюбен. Позволят ли ему те, кто о нем сейчас заботятся, так резко переменить свою жизнь?
— Я навел справки. Малыша усыновила друг семьи его родителей. Ей двадцать девять лет, она взяла мальчика на воспитание сразу после гибели его отца и матери. Возможно, этой женщине хочется заняться не только ребенком, но и собственной жизнью.
— Ты должен быть рядом с ним, когда он станет принцем.
— Я сделаю так, как ты хочешь, — Макс засунул руки глубоко в карманы брюк и снова взглянул в окно. — Я стану его тенью, буду держаться на расстоянии. Возможно, он окажется первым достойным правителем этой страны за многие столетия. Ты права, мы не можем оставлять его одного. Я буду регентом до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один год.