— Не надо, — попросил Трой.
— Тебе так больше нравится? — спросила она, приподняв бровь.
— Да, — признался он. — У тебя такие ноги…
Трой не смог подавить усмешку. От страсти он уже терял голову. Не хватало только хлопнуться в обморок, не получив желаемого. Он сравнивал себя с млеющим школьником, попавшим в лапы к оторве соседке. Очень хотелось посмеяться над собой, но желание оказаться в объятиях Доминики было гораздо сильнее.
— Любишь трахаться одетым? — осведомилась она.
— Нет-нет… — Он сбросил ботинки и чуть было не оторвал от рубашки пуговицы — так ретиво взялся их расстегивать.
Пистолет! Он вспомнил о нем, вытягивая рубашку из брюк. Многие женщины боятся огнестрельного оружия. Он снял рубашку, отвернулся и спрятал револьвер вместе с кобурой под пиджаком, лежавшем на стуле. Доминика в это время снимала покрывало с кровати и не заметила его возни. Он облегченно перевел дух. Вид пушки может напугать даже опытную шлюху.
Снимая носки, он подумал о том, как неромантично было бы в них остаться.
Доминика взбила подушки. Ее грудь колыхалась при каждом движении. Она взяла что-то с тумбочки и повернулась к нему. Пока она шла к нему голая, если не считать пояса, чулок и туфель, он стоял столбом, загипнотизированный исходящим от нее теплом. Не хотелось не только шевелиться, но и говорить. Он был соблазнен, ослеплен желанием, как библейский Самсон.
С ловкостью фермера, готовящего жеребца к случке, она схватила его за член и натянула на него презерватив. Ему уже не важно было, что она делает, лишь бы она раздвинула для него ноги. Никогда в жизни ему так не хотелось женщину, как сейчас эту.
Она подвела его за руку к постели. Шлюхи научили его доставлять женщинам удовольствие. Никакой эзотерической тайны, никаких ухищрений из Камасутры: мастерство сводилось к терпению и длительным ласкам чуткими руками, кончиком языка. Женское тело гораздо дольше достигает готовности — истина, которой пренебрегают похотливые юнцы.
Но в этот раз Трой сам забыл эту истину. Как только он прикоснулся к горячим шелковым складкам у нее между ног, она раскинула ноги, как отдыхающая бабочка — крылья, и у него помутилось в голове.
— Взять в рот? — предложила она.
— Я это дело люблю, но сейчас я хочу тебя. Давай!
Она сама вернула его руку к треугольнику волос, пощаженному бритвой и указывавшему острием туда, куда он так стремился, сама ввела в себя его член. Сначала внутри было тесно, но она быстро расслабилась. Вонзив каблуки ему в ягодицы, она приподняла таз и полностью вобрала его в себя.
— Ну, давай! — скомандовала она.
Он задвигался на вытянутых руках, нависая над ней, глядя ей в лицо. Он ничего не видел, кроме ее лица, чувствовал ее плоть, ее бедра, заталкивающие его глубже, глубже. Она поймала его ритм и стала подгонять:
— Кончи для меня, кончи! Давай, давай!
Это разожгло его еще больше, и он испытал оргазм. Сначала он вознесся на вершину блаженства, потом рухнул вниз, подпрыгивая на ухабах наслаждения. Руки болели, тело умылось потом.
Доминика жмурилась в улыбке, как Чеширский Кот. Джордж хорошо ей заплатил, но это была не просто работа: не любовь, но очень приятное времяпрепровождение. Благодаря ей мужчина бился в экстазе, и это доставляло ей удовольствие. Некоторые женщины обладают могучей сексуальной властью над мужчинами; Доминика принадлежала к их числу и наслаждалась своей властью. Настойчиво упражняясь, она научилась управлять мышцами влагалища: они сдавливали и выдаивали мужской член, как пальцы доярки сдавливают и доят коровьи соски. Ей хватило нескольких минут, чтобы снова его возбудить.
Второй оргазм не наступал дольше. Потом Трой рухнул рядом с ней на кровать, мокрый и совершенно обессиленный.
Доминика провела пальцем по его потной груди.
— Не возражаешь, если я покурю?
— Кури.
— Хочешь сигарету?
— Нет.
Когда она чиркнула спичкой и закурила, осветив лицо, он почувствовал прилив привязанности, нежности, желания ее защитить. Есть ли у нее постоянный сожитель? Надо будет спросить Жиголо Перри… Поймав себя на этой мысли, Трой вспомнил предостережение Джорджа и засмеялся. Теперь он понимал, о чем тот толковал.
7
Дизель торопливо бросил в чемоданчик носки и нижнее белье. Глория стояла в дверях спальни, скрестив руки, и, следя за ним, постукивала ногой. Он видел, что она теряет терпение и вот-вот взорвется. Лучше было на нее не смотреть. Он надеялся улизнуть еще до взрыва.