— Все, ребята, я закругляюсь.
Уже в машине Трой спросил его:
— Как тебя угораздило назвать своей девчонке мое имя?
— Ты о Сглази? Разве я назвал?
— Она спросила, кто я — Трой или Дизель.
— Вот черт! — вырвалось у Дизеля.
— Думаешь, копам потребуется много времени, чтобы определить, кто мы, если она им скажет: «Дизель и Трой»? Уже через час они сунут ей под нос наши фотографии.
Первым побуждением Бешеного Пса было отнекиваться и обороняться, но он смекнул, что из этого все равно ничего не выйдет, поэтому сказал:
— Прости, брат. Я не подумал.
— Ладно. Помни, никому не надо знать то, что ему не положено. Я, например, точно ничего такого не знаю.
— Смекаю, о чем ты, — сказал Дизель. — В Вакавилле нас сидело четверо-пятеро знакомых: Гэри Джексон, Дэнни Трехо, Бульдог, Рыжий Ховард и я. Рыжий подпиливал брусья решетки в своей камере и рассказал об этом нам, четверым-пятерым своим корешам. На него настучали, и побег сорвался. Я очень переживал, Гэри Джексон тоже — он сам мне сказал. Лучше бы мы ничего не знали, тогда Рыжему даже в голову не пришло бы, что это кто-то из нас.
— Узнали, кто стукач? — спросил Бешеный Пес.
— Узнали. Тот, кто дал ему ножовку! С тех пор стоит кому-нибудь начать плести что-то, что меня не касается, я затыкаю уши. Не хочу, чтобы меня держали за ссученного, если где-то что-то сорвется.
— Хорошо тебя понимаю, — поддакнул Трой.
— Я буду осторожнее, — пообещал Бешеный Пес.
— Не сомневаюсь. Готов к большим делам?
— Готов, только гребаная тачка в ремонте. Ее отдадут только завтра.
— Та же, что была у тебя в Портленде? — спросил Дизель.
— Она самая. Старушенция «ГТО». Классическая модель!
— По мне, лучше классика, которая ездит.
— Поедет! — ответил Бешеный Пес сухо, но с вызовом. Трой почувствовал напряжение между своими сообщниками.
— Мы зацепим столько лавэ, что, если захочешь, купишь себе «ягуар».
— На кой он мне сдался, — бросил Дизель. — Еще дольше, чем «ГТО» будет сидеть в ремонте.
— Значит, заберешь машину завтра? — спросил Трой Бешеного Пса.
— Обещали.
— Что с ней?
— Шланг радиатора.
— Ну, это пустяк, до завтра поставят, — сказал Дизель.
— Мы можем заехать в мотель и подождать, — сказал Трой. — Или мы уедем сегодня, а ты завтра получишь машину и прикатишь. Тогда завтра я смогу повидаться с Греко. Годится?
Бешеный Пес кивнул.
— По-моему, так будет лучше всего, — поддержал Дизель.
— Как мне вас там отыскать? — спросил Бешеный Пес. — Что-нибудь попроще, а то для меня Лос-Анджелес — дремучий лес.
— Мы будем тебя ждать в отеле «Рузвельт» на Голливудском бульваре, — объяснил Трой. — Спросишь Эла Леона Кляйна.
— Эл Леон Кляйн… Буду думать о Джимми Кляйне, чтобы не запутаться. Что, кстати, с ним стало?
— Он заложил слишком много народу, — ответил Дизель. — Его заказала мексиканская мафия.
— Неужели он стал стукачом? — изумился Бешеный Пес.
— Да, — подтвердил Трой. — Он — деловой по жизни и всех остальных держит за лохов, вот и отправляет их в тюрьму. На то они и лохи.
— Джимми Кляйн — стукач? Черт! А ведь был парень-кремень, — пробормотал Бешеный Пес.
— Был, — согласился Дизель. — Но стукач — стукач и есть. Хочешь обратно в «Оникс» или еще куда?
— Лучше домой. Я покажу.
Через десять минут они подъехали к обветшалому двухэтажному дому. Когда Бешеный Пес выходил из машины, дверь дома открылась и вышла Сглази — детское личико, женская фигура. Последовало неизбежное:
— Карл, Трой, познакомьтесь со Сглази, моей девушкой.
— Здравствуйте, много про вас слышала.
— С удовольствием узнал бы о твоих впечатлениях, — отозвался Дизель из-за руля, — но уже поздно, мы торопимся.
Он улыбнулся девушке, заставил себя помахать Бешеному Псу и тронулся. Через десять минут «мустанг»-кабриолет повернул на юг и помчался по федеральной автостраде 99 к Лос-Анджелесу, до которого было четыреста миль. Когда-то эта автострада была главной внутренней трассой, ведшей на север и на юг через долину Сан-Хоакин. Теперь главной стала автострада номер 5, но все же Девяносто девятая осталась весьма загруженной. Они проносились через маленькие фермерские городки, мимо стоянок грузовиков. Местами все вокруг тонуло во тьме, но запах незримо зреющей жизни говорил о том, что земля здесь плодородная.
Фары высвечивали дорожные знаки и надписи. Бейкерсфилд — 100 миль, Лос-Анджелес — 220. Трой смотрел вбок, во тьму, Дизель — вперед, на белые конусы света от фар.