— Надеюсь, он не будет сопротивляться, — расслышал Петр, как прошептал Аджайи.
— Это подло! — твердо сказал Эдун. — Когда-нибудь вам придется ответить и за это предательство, мистер Аджайи.
— Это политика, — спокойно парировал Аджайи.
— Он патриот!
Эдун кивнул в сторону солдат, столпившихся плотной стеной вокруг маленького самолета.
— Он предатель, нарушивший присягу! — жестко ответил бывший министр. — Я лишь выполняю приказ главы Военного правительства генерала Дунгаса.
Солдаты окружили двух человек, вылезших из кабины, и медленно вели их к белому домику. Петр увидел, как по щекам Сэма, не отрывавшего взгляда от приближающейся процессии, текут крупные слезы.
Аджайи тоже заметил это и отвернулся.
— Идем к коменданту аэропорта, — хрипло сказал он, оставив свой обычный иронический тон. — Там майор Даджума.
Они вошли в пустое, пахнущее свежей краской здание. Здесь шел ремонт, вдоль стен еще стояли ведра и банки с краской, лежал разорванный бумажный мешок, из которого рассыпался цемент. Но рабочих не было — их, видимо, срочно удалили.
Комната коменданта была просторной и пустой: вся мебель по случаю ремонта была вынесена. Лишь на стуле, стоявшем в центре комнаты, сидел майор Даджума. У окна и двери стояло по автоматчику.
Даджума был в парадной форме, но без оружия. При виде вошедших он попытался было встать, но автоматчики немедленно направили на него оружие.
— Отставить, — скомандовал им Аджайи, и стволы автоматов опустились.
Даджума горько рассмеялся.
— С каких это пор армия стала подчиняться приказам штатских?
— Это не армия, а специальные войска, майор, — холодно возразил Аджайи. — А со мною мои друзья, которые должны засвидетельствовать, что при аресте с вами обращались хорошо!
— Куда уж лучше… Дру-у-зья?
Узнав Петра и Войтовича, Даджума вскочил.
— Это… ваши друзья? А я-то думал…
Он стиснул кулаки. Но в этот момент дверь за спиной Аджайи открылась, и солдаты ввели в комнату майора Нначи, с рукой, висевшей на белоснежной перевязи, в парадном мундире. Кобура его была расстегнута и пуста.
Командир первой бригады шел опустив голову.
— Нначи!
Даджума шагнул ему навстречу.
— Ты ранен?
— Извини, брат.
Нначи обнял Даджуму одной рукой.
— Это я уговорил тебя приехать в Луис… Это я виноват во всем.
Рысьи глазки Аджайи искрились. Он напоминал сейчас сытого кота, играющего с добычей.
— Я требую, чтобы нас доставили к генералу Дунгасу! Даджума сделал несколько шагов к Аджайи. Тот в ответ рассмеялся.
— Глава Военного правительства не желает разговаривать с теми, кто нарушил свой долг. Приказано отправить вас в тюрьму Кири-Кири, а потом…
Какая-то сила вдруг отбросила Петра прямо на солдат охраны. На них же повалились Войтович, Эдун, Сэм… Охнул Аджайи. И через мгновение Даджума стоял прижавшись к стене, закрыв себя, словно щитом, массивным телом Джеймса Аджайи. Левой рукой он обвил горло растерянного вождя, в правой держал автомат вырванный у кого-то из солдат.
— Ни с места! — рявкнул он. — Бросай оружие, или… — Его левая рука нажала на горло Аджайи, тот захрипел. — Ты, бастрад, приказывай им сдать оружие или…
Голос Даджумы не оставлял сомнений в решимости его намерений. Но солдаты не стали дожидаться повторного приказа.
— В угол! Лицом к стене! Руки на затылок! Охрана послушно выполнила все команды Даджумы.
— Так-то! — удовлетворенно сказал майор и взглянул на Петра. — А вас… с вашими дружками… я жалею, что не расстрелял в Игадане. Теперь я с удовольствием исправлю свою ошибку. Друзья Джеймса Аджайи…
Он поднял автомат…
— Стой! Это неправда!
Сэм метнулся вперед и загородил Петра и Войтовича.
— Тогда стреляй и в меня!
Эдун стал рядом с ним. Даджума опустил автомат, на его лице промелькнуло недоумение. Он подозрительно посмотрел на Сэма.
— Ты знаешь меня, — срывающимся от волнения голосом продолжал Эдун. — Ты ищешь предателей… Но Питер и поляк ни при чем. Вас предал Нагахан…
Даджума глухо застонал.
— Они знали что-нибудь о «Золотом льве»? — мрачно спросил он Нначи, за все это время не сдвинувшегося с места.
Нначи, казалось, только теперь узнал Петра и улыбнулся ему.
— Ни мистер Николаев, ни его друг ничего не знали о нас, — громко сказал он, пристально глядя почему-то в лицо Аджайи. — Не так ли?
Тот молча опустил взгляд.
— А вот мистер Аджайи через своего родственника Нагахана даже передавал нам деньги…
— Хорошо! Мы с этим еще разберемся! Пошли, майор! Эти собаки не посмеют нас задержать. Там снаружи сколько угодно машин, а вокруг лесные дороги. Пошли!
Прикрываясь Аджайи, он попятился к двери. Нначи отрицательно покачал головой.
— Вдвоем нам не уйти. — Он кивнул на солдат, стоящих лицом к стене. — И потом я прилетел сюда, чтобы говорить с Дунгасом. Я дал ему слово…
— Он тоже дал нам слово. Ты видишь, чего оно стоит!
— И все же я верю — он честный человек! И я буду говорить с ним, чего бы мне это ни стоило. Даже жизни. Ведь речь идет о судьбе страны.
Даджума фыркнул.
— Прежде чем говорить о будущем Гвиании, мы должны очистить ее от таких подонков, как Аджайи и генерал Дунгас. Я расстрелял премьера и эту жирную скотину министра хозяйства. А этот… — он с ненавистью стиснул горло Аджайи, почти теряющего в его объятиях сознание, — еще попадется мне!
— Иди, брат!
Нначи подошел к куче брошенного солдатами оружия и поднял автомат.
— Я пока покараулю их. Да оставь мне Аджайи. Пусть он расскажет о нашем бывшем брате Нагахане.
Так Петр узнал о том, как был предан «Золотой лев».
Капитан Нагахан исчез из Луиса. Даже генерал Дунгас не знал, что полковник Роджерс отправил его на военно-морскую базу, где изнывали от скуки британские солдаты.
Хотя Нагахан и не допустил в арсенал восставших, Роджерс был им недоволен: ведь капитан был обязан предупреждать его о малейших изменениях в планах «Золотого льва»!
Полковник и капитан начали встречаться год назад, когда Роджерс неожиданно пригласил Нагахана в «Морской клуб», самый респектабельный клуб Луиса.
До этого капитан встречал англичанина лишь на официальных церемониях да один-два раза в доме своего дальнего родственника Джеймса Аджайи. И это приглашение польстило ему.
Встреча была назначена на три часа, самое жаркое время дня, когда в клубе не бывало никого, кроме полусонных стюардов.
Когда Нагахан, в строгом темно-сером костюме, застегнутом на все пуговицы, сняв легкую шляпу, вступил в длинный прохладный зал, он увидел в дальнем углу пустой комнаты фигуру в шортах и распахнутой на груди рубахе в синюю горизонтальную полоску.
Полковник издалека махнул ему рукой, приглашая подойти. Нагахан подошел твердым шагом военного, слегка прищелкнул каблуками, кивнул, почти коснувшись подбородком груди.
— Прошу, прошу, господин капитан, без церемоний… Роджерс чуть привстал и протянул Нагахану свою маленькую крепкую руку.
— Вам не жарко? — неожиданно спросил он, весело оглядев своего визави с головы до ног.
Нагахан обидчиво вскинул подбородок.
— Ну, ну, — покровительственно улыбнулся полковник. — Вы, я вижу, больший британец, чем я.
Лицо Нагахана смягчилось: Роджерс умел разговаривать с людьми и к каждой новой встрече готовился со всей тщательностью. И если бы Нагахан вдруг получил возможность заглянуть в свое досье, лежавшее в тот момент в сейфе полковника, он прочел бы о себе следующие слова, написанные рукою Роджерса: «Крайне честолюбив, заносчив. Ради карьеры пойдет на все. Глубоко завидует популярности майора Нначи. В „Симбу“ вступил, надеясь на приход к власти в результате переворота».
— Вы — один из руководителей «Симбы», — тихо начал Роджерс и поспешил добавить, видя, что Нагахан собирается вскочить: — Нет, я вас не осуждаю. Но у меня есть для вас более реальная возможность добиться того, о чем вы мечтаете. И Джеймс тоже одобрил мой план.