— Я уже готов, — и в знак доказательства, смеясь, повертел ладонями.
— Нет, ты точно ребенок, — и поставив перед мужем тарелку, стала накладывать еду.
Глядя, как она режет огурец, он с нежностью посмотрел на неё. Ольга заметила его взгляд.
— Ты чего?
— Так, ничего. Иногда думаю. Пропал бы я без тебя, ей богу, пропал.
— Скажешь тоже. Жил бы, как и все холостяки. Неделями не снимал носки, пока они к полу не прилипли, был бы злым и нелюдимым на весь свет, и при этом всем женатикам говорил, как здорово быть свободным мужиком.
Илья рассмеялся.
— Может, ты и права.
— Конечно, права.
— Я все думаю, как в тебе уживаются два совершенно разных человека?
— Во мне!?
— В тебе, в ком же еще. Быть такой домовитой и одновременно заниматься наукой.
— Илюша, ну какой из меня ученый? Обычный научный сотрудник, да еще с приставкой «младший». Ты что, всех своих сотрудников учеными считаешь?
— Ну….
— Вот именно, что ну. Ты — ученый от Бога. А многие выбрали этот путь в жизни, прекрасно понимая, что не изобретут велосипед и не станут лауреатами престижных премий. Кому-то ведь надо быть просто рабочей лошадкой. Взять хотя бы твою установку. Идея твоя, а ведь отдельные узлы в разработке сделаны общими усилиями.
— Все верно.
— Вот видишь, ты даже не споришь, потому что мои доводы верны. И твой Сиротин такой же. Он мыслит прагматично.
— Сиротин! Это фрукт. Я тут как-то случайно взглянул на его кандидатскую диссертацию, и знаешь, так и не понял, за что ему дали степень. Какой-то сравнительный анализ всего того, что давно известно. Ликбез для студентов первокурсников физтеха. Может тебе такую же фигню написать и защититься?
— Мне это надо?
— Ну, я не знаю. Старшего научного дадут.
— Как же, дадут и добавят. Тут бы на работе удержаться, а ты о повышении, — Ольга произнесла последнюю фразу и осеклась, словно сказала лишнее, о чем вовсе не хотела говорить. Но было уже поздно, Илья сразу же понял в чем дело.
— У вас что, сокращение грядет?
— Вроде того. Соседний отдел уже на треть упразднили, а у нас, поговаривают, штатное расписание должны утвердить в конце месяца. Насчет того, кого сократят, не известно, но слухи такие, что ничего хорошего ждать не приходится.
— Не переживай. Уволят, найдешь себе работу в другом институте.
— Скажешь тоже. Ты забыл, что на дворе двадцать первый век, а не начало восьмидесятых, — произнесла Ольга. Тяжело вздохнув, поднялась, и, стараясь отвлечься от мрачных мыслей, стала помешивать ложкой суп, стоящий на плите, — Нет, если уволят, надо думать, что делать дальше.
— Хочешь, я поговорю с Сиротиным? У него нюх на людей, которые умеют вкалывать. В чем, в чем, а в этом он соображает. Недаром в отделе собралось столько работящих людей.
— Не думаю, что это самый лучший вариант. И потом, кем я к вам пойду? У вас же сплошная физика, а мой профиль геомагнетизм. Или ты считаешь, что ему наплевать, лишь бы численность отдела сохранить?
— Вряд ли.
— Вот именно, что вряд ли. Нет, нет, надо искать что-то иное. Может вообще сменить профессию и в торговлю податься?
— Ты, в торговлю!?
— А что? Валя Гайвороцкая пошла книгами торговать, и ничего. А Женя Шумилова, а Софья? Та вообще магазин цветочный открыла.
— Магазин! Небось, палатку…
— Пусть палатку, но ведь открыла, а была, между прочим, зам зав отдела. Кандидат наук, а сейчас такими хризантемами торгует, — Ольга мечтательно посмотрела в окно.
— А я то думаю, откуда в вазе такие роскошные цветы стоят. Думал, какой кавалер подарил, прямо ревность появилась.
— А спрашивать не стал.
— Боязно было. Вдруг и впрямь.
— Скажешь тоже, кавалер. Ездила позавчера по делам в одну организацию. Еду обратно, стою на остановке, вдруг слышу, меня окликают. Оборачиваюсь, Софья стоит. Разговорились, то да се. Оказывается, она еще до кризиса ушла из института. Ударилась в торговлю.
— А с чего вдруг цветочным бизнесом решила заняться? Там вроде как одни кавказцы промышляют?
— Они везде промышляют, но это не значит, что никто этим не должен заниматься. А почему цветочным, ты разве забыл, у неё дома всегда целая оранжерея была.
— Я не очень помню.
— Ну как же. Помнишь, лет пять назад мы ходили в гости, и ты еще удивлялся, как много у неё растений, даже в коридоре.
— Припоминаю, но смутно.
— Короче, устроилась в палатку продавцом. Год проработала, а потом решила своё дело начать. Почти год как этим делом занимается.
— И как, уже на иномарке ездит?
— Не язви, пожалуйста. Между прочим, это труд и еще какой. Палатка у неё круглые сутки работает. Напарницей у неё двоюродная сестра. Крутятся, вертятся и живут.