– Я весь к твоим услугам, англичанка.
Индия закрыла глаза и сделала выпад. В тот же миг его рука оказалась на ее запястье. Бокал выпал.
Индия открыла глаза и, к своему ужасу, увидела, что его рубашка разрезана и испачкана кровью.
– Видишь, что ты заставил меня сделать! Зачем дернулся?
– Тысяча извинений, – сухо сказал пират. – Это всего лишь булавочный укол.
– Укол? Да у тебя кровь…
– Пустяки. Однажды я запугал дюжину варваров, которые налетели на меня, словно тропический ураган. Сражался безоружный с дикарями до тех пор, пока на мне живого места не осталось и я не начал истекать кровью.
– Это было у берегов Африки? – спросила Индия, невольно заинтересовавшись. – Мы с отцом плавали в тех местах, когда искали исчезнувший город Дидо в Энеиде. Знаешь, Карфаген… Впрочем, откуда тебе знать… Нас в течение трех дней преследовал пиратский шлюп.
– Вам повезло, что остались живы.
– Потом оказалось, что это был английский фрегат, который послали охранять нас. В Кадисе я познакомилась с капитаном корабля, и он вообразил… – Индия запнулась и залилась краской.
Француз взял ее за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.
– Да, дикарка? Так что он вообразил? – Его голос был опасно нежным.
– Он почувствовал ко мне симпатию. Но это было глупо, потому что в то время мне было всего тринадцать лет.
– И что случилось с этим неотесанным капитаном и его глупой симпатией к тебе?
– О! Он вовсе не был так плох, красивый, с хорошими манерами, из респектабельной семьи. Кажется, из Беркшира.
– Да-да, – нетерпеливо перебил Француз. – А он ухаживал за тобой?
– Нет, не ухаживал. Отец сказал ему, что я не могу выйти замуж, по крайней мере, до тридцати лет, потому что я очень нужна ему в его исследовательской работе. Капитан расстроился. Кажется, сейчас у него пятеро сыновей.
– Как мне кажется, – сказал Француз, не выпуская ее подбородка, – его симпатия была ничтожной. Настоящий мужчина так легко не сдался бы. Он похитил бы тебя и уплыл на своем фрегате. А после этого ты осталась бы с ним навеки.
– В жизни все бывает по-другому. – В ее голосе послышались печальные нотки. – Это в книгах так, а в жизни… нет, в жизни все иначе.
– Разве? Думаю, ты ошибаешься. – Он провел мозолистым пальцем по ее щеке, потом – по верхней губе.
– Ч-что вы делаете?
– Удивляюсь.
– Чему?
– Тому, что твой капитан так легко от тебя отказался. Я ни за что не отказался бы. Даже если бы целый английский флот появился за кормой моего корабля.
– Н-нет? А что бы сделал ты? – Индия попыталась увидеть выражение его лица в тусклом свете единственной свечи.
– Думаю, что-нибудь очень опасное. – Француз провел большим пальцем по ее рту, и она вдруг испытала странное чувство: ей захотелось разомкнуть губы навстречу этому пальцу. – Во-первых, я прикоснулся бы к тебе. Вот так. – Он отвел с ее лица прядь волос. – И, наверное, сделал бы так. – Он наклонил голову.
Она чуть качнулась и замерла. Что она делает? Неужели она принимает ухаживания этого пирата?
– Не прикасайся ко мне! – Но каким-то образом она оказалась крепко прижатой к груди пирата. – И потом… у тебя кровь.
– Возможно. Но в тех местах, которые тебе не видны. А это… – Он посмотрел вниз на свою грудь. – Это чепуха.
Но даже когда он это говорил, кровь текла по рубашке.
– Тебе нравится издеваться надо мной. Это низко. – Ее уже начала разбирать злость от того, что она поддалась своей слабости. – Будь проклят ты и все мужчины.
Она выскользнула из его рук и стала швырять в стену все бокалы подряд. Потом увидела, что может дотянуться до кинжала, оставленного пиратом на кровати.
Она бросилась за оружием, но второпях споткнулась и упала на осколки.
Острый кусок стекла впился ей в бедро, причинив страшную боль, но она удержалась от слез.
– Дурочка, – сказал Француз, но это прозвучало как ласка. – Такая же буйная, как и твои волосы. Ты совсем не похожа на англичанку, детка.
– Но я англичанка. И вовсе не буйная. Уйди!
– Тебе больно? – Он поднял ее с пола и отнес на кровать. – Ты такая же дикая, как та лошадь, которая, как ты уверяешь, принадлежит тебе.
– Я не дикая. – Но она едва сдерживала слезы, и протест прозвучал не слишком убедительно.
– Ты и дикая, и безрассудная. – Пират одним решительным движением спустил бриджи с ее бедра и увидел, что осколок вошел глубоко под кожу. – Черт. – Он осторожно вытащил осколок и швырнул на стол. Потом нашел в ящике чистую тряпку и смочил ее бренди. – Будет больно, – предупредил он.
Она зарделась от смущения, но сильные пальцы безжалостно коснулись ее кожи, и от этого прикосновения ее сердце дрогнуло.
– Хватит. Все обойдется.
Он посмотрел на ее усталое лицо.
– А теперь тебе надо поспать, моя Индия. Индия.
– Ты не имеешь права называть меня по имени!
– Разве? А я считаю, что имею… как и на все другие, которыми мне вздумается тебя называть. – Он шутливо поклонился. – Подумай о том, чему я тебя сегодня научил. Спокойной ночи, моя дорогая.
Он отодвинул засов и вышел. Но с той стороны лязгнул другой, и она оказалась взаперти.
– Выпусти меня! – Индия стала трясти дверь.
– Может быть, завтра. А пока прекрати выть, или я вернусь и снова тебя поколочу, мальчишка. И ты ответишь за тот хрусталь, который разбил, паршивец!
На этот раз в дверь полетел ящик письменного стола.
– Это мы еще посмотрим!
Она шагала по каюте.
Она ругалась.
Она колотила в дверь.
Устав, она сползла по стенке на пол и засунула руку глубоко в карман. У нее, по крайней мере, остался бриллиант.
Индия задумалась. Она попала сюда в поисках Француза, но что-то заставило ее не упоминать об этом драгоценном камне. И до поры до времени она будет молчать. Как знать, может, с помощью бриллианта ей удастся сбежать от этого головореза.
Запрятав бриллиант поглубже и побушевав еще с четверть часа, Индия решила приберечь свою энергию для следующей встречи с пиратом. Она с подозрением понюхала одеяло, которым была застлана узкая кровать, но оно оказалось на удивление чистым.
Индия вытянулась поверх одеяла и вдруг ощутила, что страшно устала. Она закрыла глаза и почти в то же мгновение уснула крепким сном.
Сон начался так же, как обычно: с боя барабанов, криков и топота марширующих ног. Она вдруг снова оказалась там, в Брюсселе, забитом телегами, повозками и солдатами, возвращающимися в свои полки.
А она искала в этой бесконечной толпе широкоплечего высокого стройного человека с беззаботной улыбкой. Но все лица были одинаковыми, и она никак не могла его найти.
Вдали грохотала артиллерия, и мимо нее пробегали до смерти напуганные крестьяне. Потом она увидела первых раненых – грязных, оборванных, с глазами, полными ужаса и ненависти.
Она металась по кровати, пытаясь избавиться от кошмарных воспоминаний.
Все это время Индия твердила себе, что все будет хорошо, если только она продолжит поиски. Если долго искать, она найдет его…
Высоко подняв фонарь, Француз стоял у кровати, на которой металась во сне его прекрасная пленница англичанка. Одеяло сбилось в сторону, она раскинула руки, и под мягкой тканью старой рубашки обозначились ее роскошные груди.
Тихое проклятие сорвалось с его губ. Вожделение охватило его с такой силой, что стало трудно дышать.
Она была так близко.
Он мог бы доставить ей удовольствие, пока она спит. А когда она проснется, будет шептать его имя и раскроется ему навстречу.
Он поставил фонарь, налил себе бренди и залпом осушил стакан.
Он смотрел, как Индия сжимает смятые простыни, но не мог пошевельнуться, словно был парализован.
А может, он боялся?
Глава 24
Индия куда-то бежала. Справа и слева от нее полыхал огонь. Кто-то звал ее громким, пронзительным и насмешливым голосом, но она не остановилась. Потому что он был где-то здесь, в темноте ночи. И она должна его найти.