– Боже, – сдавленным голосом произнес он. – Ты мне не говорила. Я не знал… я даже не подозревал…
Он вздрогнул так, словно чья-то гигантская рука скрутила его мышцы и жилы и вывернула его наизнанку.
– Это правда? Был ребенок?
Индия не ответила. Она просто продолжала гладить белое полотно.
Он схватил ее за руку и притянул к себе.
– Что произошло, Индия? Господи, я должен знать правду.
Его голос сорвался, и горячая слеза упала ей на плечо. Она поняла, что пора ее мужу почувствовать то горе, которое она так долго переживала в одиночку.
– Он был… прелестным маленьким мальчиком, с такими же умными глазами, как у его отца. Он был радостью моей жизни за то короткое время, что был со мной. И я ни о чем не жалею, ни о единой секунде, которую я прожила вместе с ним, слышишь? Даже если я потеряла его… так неожиданно.
– Он умер младенцем, и я ни разу его не увидел. – Девлин сжал губы. – И я оставил тебя одну в незнакомом городе. С ребенком… моим ребенком. Каким же я был чудовищем! – Он покачал головой. Его голос то и дело срывался. – Почему я не подождал? Почему я ввязался в это проклятое дело, вместо того чтобы вернуться к тебе после сражения? Я был слеп и потерял своего сына. Нашего сына.
– Не надо, Дев. Я не сожалею ни о чем. Ты вернулся ко мне, и это удача. Не надо взваливать груз моих бед на свои плечи.
– Как ты можешь прощать мне то, что я пропустил так много важного? Я не видел, как ты вынашивала моего ребенка. Не видел твоей радости, когда ты смотрела на мальчика с умными глазами, которого держала на руках. И все ради чего? – Он горько усмехнулся. – Ради ложного понятия чести и ради страны, для которой герои значат меньше, чем золотые гинеи и шумные парады.
– У тебя был свой долг, а у меня – свой. Нельзя вернуться назад и изменить это.
– Если бы я только мог! – Он взял в руки крошечную рубашечку, и глаза его заблестели. – Я хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс, Индия. Я хочу тебя. Я хочу это. – Он прижал к щеке прозрачную ткань. – Я хочу, чтобы у меня был дом, полный детей. Даже если я в ужасе от мысли, что не смогу быть хорошим отцом. Мой отец был неисправимым игроком, а мать… О ней лучше вообще не говорить.
– Ты не будешь таким.
– Нет? Я чертовски боюсь, что никогда не смогу пустить корни. А если окажется, что я никудышный отец и муж? Что, если сбегу как последний трус?
– Тогда мы все сбежим вместе с тобой. В конце концов, я очень хорошо знаю Туркестан. И все еще жив тот вождь бедуинов, который будет счастлив, если я…
– Слышал, слышал.
– Но он мне не нужен. Мне нужен ты. Но я тебя предупреждала, Дев. Я не намерена облегчать тебе задачу.
Ее пальцы скользнули по его груди и между пуговицами рубашки.
– Еще немного, женщина, и я…
Она прижалась к нему.
– И ты – что?
То, что он прочел в ее взгляде, воодушевило его.
– Я дам вам все, что пожелаете, миледи.
– Я желаю этого.
Она поднялась на цыпочки и лизнула его ухо.
– Боже милостивый, Индия. – Он обхватил руками ее бедра. – Я умру от боли прямо на этом месте.
– От того, что я предлагаю, не умирают. Ты, во всяком случае, не умрешь. Хотя я никогда не пробовала, но подозреваю, что найдутся мужчины, которые были бы счастливы показать мне, как…
Дев грозно на нее посмотрел.
– Слышать не хочу ни о каких других мужчинах, которые были влюблены в тебя. Для меня ты была единственной с той минуты, как я увидел тебя на улице Брюсселя.
– А как насчет того пресловутого речного пирата?
– Он никогда не был таким, каким казался. Это была всего лишь роль – одна из тех, которым я так хорошо научился в этой жизни. Только тебе удалось распознать за пиратской внешностью мое истинное лицо.
Индия опустила голову и потерлась носом о его шею.
– Так докажи мне. Я хочу чувствовать, как бьется твое сердце, видеть, как страсть туманит тебе глаза, ощущать, как ты заполняешь меня всю.
Девлин застонал.
Они так и не добрались до кровати, на которой когда-то спал Карл Второй. Торн положил ее на ближайшую твердую поверхность, оказавшуюся большим дубовым столом.
Что из того, что на этом столе была подписана Великая хартия вольностей? У них будут свои исторические моменты – пусть и более интимного характера.
Верхняя одежда была так торопливо сброшена на пол, что Индия прошептала:
– Погоди, Дев, дай отдышаться.
Но он продолжал ее раздевать.
– Я не могу ждать. Это должно случиться здесь…
– Да, да. И сейчас.
И в тот же момент это случилось. Индия приняла его. Схватив его за плечи, она заставила его войти в нее как можно глубже.
– Полегче, красавица. Не то я могу сделать тебе больно.
Но Индия, подогреваемая фантазиями прошлого и реальностью предшествующей ночи, ничего не хотела слышать.
– Подари мне будущее, Дев. Здесь, в этом квадрате солнечного света, помоги мне зачать ребенка. Думаю, он ждет этого от нас.
Ее хриплый голос потряс Торна. Стиснув ее руками, он вошел в нее еще глубже, почувствовав, как она сжала его плоть. Он начал целовать ее лицо, руки, шею и уже не мог остановиться.
Закрыв глаза, он начал быстро двигаться „проникнув в нее так глубоко, как только было возможно.
Они забыли обо всем, кроме желания, которое вырвалось на свободу. Торн шептал ей, что преклоняется перед ее красотой, что обожает ее дикую необузданность. Он любил словами, а не только сердцем и телом.
И наградой ему была ее полная отдача.
Он улыбался, когда она напрягалась, когда выгибала спину и впивалась пальцами ему в плечи. А когда ее дыхание немного успокаивалось, он входил в нее снова и снова с таким напором, что ее тело содрогалось, а глаза туманились от наслаждения.
Но неожиданно ее взгляд стал ясным, а губы искривились в насмешливой улыбке.
– А теперь, шалун, остановись.
– Почему? Я просто хотел показать тебе, что настроен серьезно, что готов валяться у тебя в ногах, вымаливая прощение.
– Это, мой дорогой муженек, у тебя получается неплохо. Но я не помню, рассказывала ли я тебе о том блестящем молодом офицере, который уговаривал меня сбежать с ним после…
Как она и ожидала, реакция Торна была мгновенной и свирепой. Его пальцы впились ей в бедра, и он, забыв об осторожности и уже не сдерживая себя, с силой вошел в нее до самого конца. Теперь они были любовной парой, наконец похоронившей свое прошлое ради счастливого будущего.
Они вдруг поняли, что даже в смерти иногда можно найти семена жизни. И это было чудом.
Глава 29
А в это время в Лондоне герцог Веллингтон оторвался от заваленного бумагами письменного стола и взглянул на секретаря, протягивавшего ему запечатанный конверт.
– Надеюсь, что это не очередная угроза убить меня, Стивенс? – За последнюю неделю Веллингтон уже получил три анонимных письма с угрозами, а какой-то отставной солдат даже напал на его карету. – Мне скоро надо будет возвращаться на континент.
Но на этот раз, вскрыв конверт, герцог улыбнулся.
– Ребята неплохо поработали. Девочку спасли, Стивенс. Придется за это выпить.
– Разумеется, ваша светлость.
Заученными движениями секретарь открыл пробку графина и налил немного выдержанного бренди в хрустальный стакан.
– И себе налейте, Стивенс. Это событие стоит отпраздновать. Если Торну повезет, он сможет одним махом схватить остальных, и у нас больше не будет неприятностей от этой банды, которая называет себя «Авророй».
Они чокнулись и в молчании смаковали приятный напиток. Потом, тяжело вздохнув, Веллингтон взглянул на гору документов, которая выросла еще больше со времени его возвращения в Лондон. А его секретарь занялся исходящей корреспонденцией, подписанной герцогом.
Стивенс молча отвернул манжет рубашки, обнажив странный полукруглый шрам над запястьем, отчетливый и непохожий на след от случайной раны. Рисунок был простым: прямая линия под полукругом, от которого расходились лучи, символизировавшие заходящее солнце.