— Я тебя не узнаю, — он опускает голову, так внимательно рассматривая пол под ногами, словно там рассыпано что-то ценное.
— А я — тебя, — парирую, чувствуя, как внутри снова разгорается раздражение. Все-таки лучше было не открывать дверь. По крайней мере, хоть очередного скандала избежала бы. — Ты стал совсем не тем человеком, которого любила когда-то.
— Это так странно звучит… в прошедшем времени, — задумчиво произносит Максим, поднимая на меня глаза. — Значит, больше не любишь?
Я хватаю губами внезапно ставший горьким воздух. Задыхаюсь от разрастающейся в груди боли и быстро выплевываю, не задумываясь о том, что произношу:
— Знаешь, иногда мне вообще хочется, чтобы тебя не было. Если бы ты умер, например… Поплакала бы и забыла, а не терзалась бы так, мучительно и бесконечно…
Он резко бледнеет, ошеломленно уставившись на меня, будто не верит, что услышал это. Я и сама не верю. Губы жжет, не могу не понимать, что перегнула палку. Это уже слишком, я никогда в жизни, даже в самые тяжелые минуты не желала ему смерти. Но вместо того, чтобы извиниться, сказать, что пошутила, погорячилась, продолжаю молчать. А он, простояв еще какое-то время, разворачивается и резко уходит, так и не сказав ни слова.
Глава 35
Едва за ним закрывается дверь, внутри как будто что-то обрывается. Я словно оказываюсь на краю пропасти. Смотрю в зияющую под ногами бездну и понимаю, что не смогу удержаться. Меня уже несет туда, затягивает на бешеной скорости.
Как могла сказать такое? Конечно, я хотела бросить ему в лицо какую-то колкость, зацепить посильнее, но не настолько же. Погрязла в жалости к самой себе до такой степени, что перестала адекватно оценивать ситуацию.
Надо догнать Максима. Я понимаю это совершенно точно. И тут дело даже не в отношениях между нами, не в том, что они давно зашли в тупик. Но я сейчас прошла так называемую точку невозврата. И вообще непонятно, можно ли хоть что-то исправить.
С этим мужчиной связаны самые яркие, самые лучшие мгновенья моей жизни. Я не забыла и всю ту боль, что пришлось пережить из-за него, но одно же не отменяет другого. Он все равно мне бесконечно дорог. И даже расставаться надо достойно, а не вот так: ударяя в самое уязвимое место.
Все-таки бросаюсь следом, несусь вниз по лестнице, забыв нажать на кнопку лифта. Подъездная дверь не поддается, то ли что-то заело в замке, то ли ставшие непослушными пальцы никак не могут попасть на нужную кнопку. Когда открываю, наконец, и вылетаю на улицу, машины Максима у подъезда уже нет.
На скамейке сиротливо лежит оставленный им букет. Тот, что я не взяла. Несколько стеблей сломано, тонкий шелк бутонов скукожился. Цветы выглядят так странно: все еще яркие, но лепящий с неба снег падает прямо на них. И не тает. Я столько раз видела похожие картинки в Интернете: ярко-алые розы, припорошенные снегом, в постах о несчастной любви. Только сейчас это не просто фотография, глядя на которую испытываешь легкую грусть. Цветы — словно символ моей жизни. Хрупкая красота на руинах брака. Такой бесконечно горький финал.
Теперь я реально не вижу выхода. Если бы даже догнала, и Максим простил меня, разве мы смогли бы жить дальше? Вдвоем? Когда все зашло настолько далеко…
Опускаюсь на корточки у скамьи и дую на бутоны, пытаясь дыханием растопить снежный покров. Бесполезное занятие. Я же сама успела замерзнуть, губы колет от холода, ветер треплет волосы, безжалостно проникая под одежду.
— Девушка, вам плохо? Как же вы, раздетая на улице в такую погоду?! — слышится за спиной. Поднимаюсь на голос и разворачиваюсь, узнавая в подошедшей женщине одну из соседок по дому: видела несколько раз во дворе. Она ахает: — Еще и в положении! Случилось что? Вы же с этого подъезда? Ну-ка идемте! — выдает целую охапку фраз, ни на одну из них не дожидаясь моей реакции. Уверенно берет за локоть и тянет к двери, почти с силой заталкивая внутрь. Там стягивает у меня на груди полы тоненькой кофты, стряхивает с плеч успевший насыпаться снег.
— Помощь нужна? — хоть и спрашивает, но опять не ждет ответа, словно знает, что я откажусь. Хмуро оглядывает меня с ног до головы и нажимает кнопку лифта. — Душ прими, только не сильно горячий, потом теплого чаю — и под одеяло. Сегодня не ходи никуда, постарайся расслабиться и поспать. Проблемы подождут до завтра.
Она так легко переходит на «ты», почти командует мной, что я теряюсь. Напрягаю память, пытаясь сообразить, общались ли мы с ней раньше. Вроде бы нет, но в голове последние недели такая каша, что вполне могла забыть.
— Я с двадцать шестой квартиры, этажом выше. Заходи, если что-то надо будет. Ну или просто, выговориться захочешь. Иногда помогает, — снова почти силой затягивает меня в открывшийся лифт. Сама нажимает нужные кнопки, потому что я по-прежнему нахожусь в какой-то прострации. Вроде бы все слышу, понимаю — а отреагировать не получается.