– От кого? – скривилась женщина.
– Неужели не было вариантов?
– Были.
– Такие… Никакие? – посочувствовала я, припомнив собственный свой опыт общения с мужчинами до знакомства с Иолларом. Ни с одним из бывших я не решилась бы завести не только общего ребенка, но и совместного хомячка.
– Почему никакие? Просто не те.
– Не тот, – догадалась я.
– Наверное.
– А этот тот, – дала я волю любопытству, – он существует или это набор эталонных качеств с ярлычком «Идеальный мужчина»?
– Есть ли он в реальности или я его придумала? Наверное, и то и другое.
– Это как?
То ли эффект моего вмешательства в ее сознание оказался сильнее, чем я рассчитывала, то ли ей самой нужно было выговориться.
– Сложно объяснить. Был один парень, папин приятель, я знала его, когда была еще ребенком. Тогда он часто к нам заходил, приносил мне какие-нибудь сладости или безделушки из других… Из других мест. Он много путешествовал, рассказывал обо всем интересно…
– И красивый, наверное, был безумно.
– Да, – улыбнулась она совсем по-девчоночьи. – И знаменитый. О нем в газетах писали, в журналах…
А она вырезала статьи и фотографии, вклеивала в альбомчик, дорисовывала вензельки и сердечки и прятала это сокровище куда-нибудь под подушку.
– А потом?
– А потом я выросла. Выучилась. Сначала на педиатра. Работала в детской клинике. Встречалась с другими мужчинами. Однажды чуть было не вышла замуж, но вовремя одумалась. А дальше… Я тогда серьезно заинтересовалась трудами отца, он у меня генетик. Стала ассистировать ему. Но не хватало элементарных теоретических знаний, и я решила, что неплохо было бы получить второе образование. Вновь пошла в академию…
– А он там преподавал!
– Нет. Иногда читал лекции на отдельные темы, медицина не его специальность.
– Но вы встретились?
– Да.
– И?
– Встретились. Провели вместе одну ночь и разошлись.
– И ты это так оставила?!
– Как? – усмехнулась она печально. – Для него это был незапоминающийся эпизод, а для меня… Прозрение, что ли? Он оказался совсем не таким, каким я его себе представляла. Не хуже, не лучше – просто другим. И я поняла, что совсем ничего не знаю о нем. Привлекательная внешность и яркая биография – слишком мало для серьезных чувств, а все остальное я сама для себя придумала. Глупо, да?
– Нет.
Я полюбила мужчину, с которым была знакома всего пару месяцев. Не за внешность, хоть он и был красив, как бог, не за интересное и насыщенное прошлое, прожитое в десятках сопредельных миров. Любить за что-то, наверное, в принципе невозможно. Любовь не нуждается в причинах и не требует оправданий. Она не бывает осмысленной и рациональной, а в противном случае это уже не любовь.
– Нет, не глупо. И если ты все еще его любишь, нельзя это так оставлять, нужно сделать что-нибудь. Не знаю, что именно, но что-то…
Да уж, только мне и давать подобные советы. Сама поверила нелепому наговору и не придумала ничего лучше, чем изображать из себя бездушную гордячку, когда он сам пришел. Как легко теперь рассуждать и доказывать другим, что за свои чувства надо бороться, что нельзя отступать, сомневаться, а нужно хвататься за каждую, даже малейшую, возможность быть рядом с любимым. Случайная встреча, короткий разговор… Не запомнившаяся ему ночь. Наверное, Мариза сама это знает.
– Искупаемся? – предложила она.
– А мне можно?
– Почему бы и нет? Если, конечно, белье позволяет. – Она скосила глаза на Ласси.
Белье, мало чем отличавшееся от привычных для уроженцев техномиров купальников, позволяло, и второй раз в жизни мне довелось увидеть кардовский хвост. Маризе он, если можно так выразиться, необычайно шел: пепельно-серый, на тон темнее ее волос, длинный и изящный, словно тщательно подобранный аксессуар. Когда карди входила в воду, она боязливо поджимала его к спине, а выходя, отряхнулась, фыркая как заправская кошка.
Потом мы лежали на теплом песке, любуясь плывущими над морем облачками и думая каждая о своем. Не знаю, какие мысли посетили в тот миг Маризу, а я пыталась представить себе свою дальнейшую жизнь. Жизнь без него…
– Мариза, а быть матерью – это как?
Она приподнялась, взглянула на меня, сперва удивленно и непонимающе, но в следующую секунду лицо ее разгладилось, и его озарила светлая улыбка:
– Это чудесно.
– И ради этого стоит жить?
– Ради этого стоит сделать все, что будет нужно. Жить – значит, жить. Умереть – значит, умереть. Ты поймешь это, когда увидишь своего ребенка.
– Я уже его вижу, – похвастала я. – Хочешь, и тебе покажу?