– Неделю назад.
– Здесь говорят – длань.
– Я знаю, но длань – это пять дней, а я в городе уже семь.
– И семи дней тебе не хватило, чтобы все разузнать?
– Нет. Иначе я не пришел бы к тебе. Расскажи мне о нем.
– Сначала скажи, как ты вообще согласился на эту работу. Ил уважал тебя.
– Я его тоже. Потому и согласился. Я дал бы ему шанс, другой – нет.
– Ты сказал, что наем был двусторонним. Орков я еще понимаю, законный претендент на стальную корону им не нужен. Но как Окнир мог заказать убийство сына?
– Князю больше не нужен сын, вышедший из-под его контроля. Скоро у него будет новый наследник, и вряд ли тебе доверят его воспитание.
– Меня это не расстраивает.
– Как он умер, Эн-Ферро?
– Он собирался на Саатар. В Марони как раз появился Гайли. Помнишь его? Он предложил Илу перебраться в посольство, а какой-то маг-эльфоненавистник решил это посольство взорвать. Все эльфы были на приеме у герцога. О том, что в здании есть кто-то еще, колдун не знал: пришел с тремя сообщниками, наткнулся на Иоллара. Или колдун был слабоват, или Ил оказался быстрее, но мага и его людей он убил. Только выбраться из дома уже не смог. Сгорел.
– Сгорел заживо?
Лайс вздрогнул.
– Я спрашиваю, он сгорел заживо или умер, а после сгорел?
– Не знаю. Да и какая теперь разница?
– Разница есть, Эн-Ферро.
Идущий вынул из сумки небольшой мешочек. Распустил тесемки и высыпал на песок что-то темное.
– Что это? – заинтересовался кард.
– Земля с того места, где он погиб. Ты ведь знаешь наши традиции: прах умершего орка должен быть развеян над Морем Высохших Слез. Я собирался сделать это по возвращении на Эльмар.
– Почему передумал?
– Я видел два таких моря в глазах той, которую ты называешь своей сестрой. Думаю, этого более чем достаточно для достойных похорон.
Несколько минут они молча смотрели на плавающие вдали огни рыбацких судов и зависшие над заливом звезды.
– Когда ты уходишь, Ром?
– Еще не решил. Ты рассказал мне слишком мало, и я должен сам во всем разобраться.
– Ты знаешь, что Эльмар закрыли на карантин? В ближайшие несколько лет ты не сможешь вернуться домой.
– Значит, мне не нужно спешить.
Галла
Лайс пришел раньше, чем мое беспокойство переросло в панику. С порога нарочито бодро потребовал хлеба в виде полноценного ужина и зрелищ в виде светового шара от Ласси. Малыш с заданием справился на «отлично». Ужин заслужил звания скудной трапезы отшельника. Хотела бы я взглянуть на отшельника, поедающего запеченных гусей с овощным рагу и запивающего это все сухим каларским.
– Рассказывай, – потребовала я, когда Мариза с сыном ушли с кухни. – С чего это ты любезничаешь с наемником, который собирался убить твоего друга?
– Я говорил не с наемником, а с учителем своего друга, Галчонок. Знаю, что это сложно, но постарайся понять. В каждом мире, в каждой стране этого мира своя уникальная культура, свои традиции и свой образ мышления. Ромар – орк. Эльмарский орк Сумрачного края. Даже когда врата позвали его и он стал ходить в другие миры, он не изменил своим принципам. А его принципы не запрещают убивать, в том числе и за деньги. Для него эта работа ничем не хуже любой другой. Единственное, что отличает его от прочих наемников, – это то, что он никогда не убивает исподтишка. Он Ромар Меч, и меч – его единственное оружие. У каждого, кого он убил, был шанс защитить свою жизнь.
Незначительный шанс, если вспомнить, что рассказывал о нем Иоллар. Но Ил уважал Ромара, восхищался им. Даже завидовал немного, но не как мечнику, а как идущему, тому, чья свобода не ограничена рамками одного мира. Именно из-за Ромара Ил упросил Лайса отвести его на Каэлер, в Школу Огненного Клинка, туда, где учился когда-то молодой эльмарский орк, ставший впоследствии лучшим бойцом Сумрачного края. Из-за Ромара он провел там несколько лет, чтобы стать мастером и в очередной раз бросить вызов учителю. И я верю, что третий бой он бы у него выиграл…
– Наверное, ты прав, Лайс. Лучше сотня таких Убийц, чем один обладающий даром гад, никому не дающий даже призрачного шанса на спасение.
– Но Ил убил его, эльфы не пострадали, договоры на открытие порта подписаны. А значит, и этот бой он выиграл. Верно?
– Верно.
Я обещала, что больше не стану плакать, солнце мое, и я не стану, хоть слезы уже просятся из глаз.
– Хочешь, я посуду вымою? – предложил заметивший мое настроение Эн-Ферро.
– А я?
– А ты спать пойдешь. И так устала за день, как на станции – идущие один за другим шастают: сперва Брайт, потом Ромар. Хорошо хоть Гайли уехал.
– Точно. Если бы еще раз услышала: «Здравствуй, открывающая», не выдержала бы. Анекдот про вежливого ежика и Али-Бабу знаешь?