Заметки были настолько неуклюжими, что Флигер — заведующий отделом и одновременно единственный редактор, секретарь и машинистка — вынужден был их переделывать и переписывать. При этом он отлично знал, что большинство этих заметок выдуманы или приукрашены, потому что совсем недавно сам писал похожие. Однако, пока он записывал несуществующие успехи в деревенскую хронику, совесть его не мучила, поскольку все равно это никто не читал. Районную же газету читали, и она продавалась в киосках. Он начинал осознавать силу газеты и стал ощущать первые угрызения совести. Тут и зародился основной вопрос его существования: что же дальше? В чем значение его труда? В нем стали созревать противоречия, ему хотелось вернуться к кошкам и к пожарной трубе.
Он с большим трудом принимал решения, но все-таки решился: сказал себе, что подаст заявление об увольнении из редакции, вернется в свою деревушку, к стайке непослушных учеников и к своей хронике, вступит в добровольное общество пожарников и заведет себе двух-трех кошек. Но в ту минуту, когда характер победил в нем карьеристские соблазны, судьба сыграла с ним смешную штуку: когда он уже написал заявление, его вызвал главный редактор и предложил ему должность районного корреспондента в центральном еженедельнике в Братиславе.
В те времена «Форум» как раз создавал актив областных и районных корреспондентов. Редакция обратилась в район, а район в свою районную газету. Главный редактор вспомнил о Флигере и рекомендовал его на эту должность.
Фердинанд Флигер был приучен слушаться начальство, его приказы никогда не обсуждал и не оспаривал, а кроме того, шеф накинул ему к зарплате еще сто крон. У Флигера было неясное и необъяснимое ощущение, будто в том, что с ним происходит, есть нечто неизбежное и роковое. Заявление об уходе он так и не дописал и вместо этого начал кропать сообщения с мест.
Он добросовестно писал об урожае картофеля, о новой автоматизированной линии, о выступлении фольклорного ансамбля. В День печати, радио и телевидения он получал грамоту и пятьсот крон в конверте. Потом его пригласили в Братиславу на актив местных работников печати, тогда впервые в своей жизни он получил бесплатный обед, жил в гостинице «Киев» и увидел в баре «Луна» развлекательную ночную программу. Жизнь явила ему соблазны журналистской профессии.
Спустя какое-то время он почувствовал, что больше так не выдержит, снова вложил в машинку чистый лист бумаги и снова начал писать заявление об увольнении. Он писал его долго, старательно, взвешивая каждое слово и формулируя фразы так, чтобы никого не рассердить. Но и на этот раз вмешалась судьба: неожиданно позвонили из «Форума» и предложили ему освободившееся место. Предложение было соблазнительным, и, по всеобщему мнению, Флигеру подвалило огромное счастье. Коллеги от всей души завидовали ему, хотя он был готов уступить им это место. Однако ему не хотелось никого огорчать, не хотелось привлекать к себе внимание тем, что отказывается от такого лестного предложения, и потому он с неохотой принял его.
Мечта о пожарной трубе и кошках вновь отдалилась.
Когда Флигер пришел на новое место, его направили в отдел социальной жизни и поручили ведать деятельностью национальных комитетов и социальным обеспечением. В редакции он был молчаливым и исполнительным, избегал всяких конфликтов, не имел ни к кому никаких претензий и потому не имел никаких врагов. У него была приличная зарплата и однокомнатная квартирка.
Однако, как ни старался, он не находил никакого удовлетворения в своей журналистской работе. Он не мог понять главного редактора, который требовал от сотрудников критических материалов и постоянно вступал в полемику с вышестоящими организациями, он не понимал и своих коллег, восхищавшихся каждым критическим выступлением, и даже не понимал самого себя, когда время от времени позволял увлечь свою скромную душу этой наивной игрой больших детей. Ему казалось, что только он задается вопросом: какой смысл во всем этом? Он скептически смотрел на черненькие жучки-буковки и спрашивал: ну и что? Что же дальше?
Он не вступал в дискуссии, когда другие говорили о политике, он думал об оравской деревушке, вспоминал трех усталых стариков-учителей и блестящую латунную трубу.
А потом произошла встреча со Штефаном Пустаем, который в своем затухшем домике на окраине города и цивилизации искал лекарство против смерти. Какое безумие, думал Флигер, какая глупость мечтать о вечности, отказываться от такого великодушного и великолепного дара, предоставляемого нам милосердной природой, отвергать смерть! Умереть! Да это же наивысшая милость, которую нам предлагает жизнь! А он должен легкомысленно отвергнуть эту милость только потому, что какой-то там Штефан Пустай стоит на пороге вечности?!