Матуш Прокоп тем временем был занят своими мыслями, перескакивавшими с одного на другое. С минуту он думал о нефтехимическом комбинате в Буковой и о своем репортаже, вопрос о котором должен был решиться здесь с минуты на минуту. Он старался сосредоточиться и обдумать все аргументы. Однако тут же переключился на другое, полагая, что в нужный момент они сами собой придут на ум.
Микулаш Гронец снова звал его на рыбалку. Если будет время, можно хоть завтра. И так ничего в жизни не остается — лишь работа, редакция да семья.
Да еще Катя Гдовинова.
При воспоминании о ней он беспокойно заерзал на стуле. Нащупал в кармане ключ от квартиры своего приятеля, куда иногда приходил вместе с Катей. Матуш Прокоп вынужден был признаться себе, что жена Алиса никогда не волновала его так, как волнует Катя.
Катя и Алиса. Кто знает, если бы не было двоих сыновей, он, может, и развелся бы с Алисой, может, и женился бы на Кате.
Он покосился украдкой на Мариана Валента.
(— Скажи мне, Мими, почему ты, собственно, развелся?
— Я боялся иметь детей.
— И поэтому развелся?
— Я боялся иметь детей в этом дерьмовом мире, который каждую минуту может взлететь на воздух.
— И поэтому ты развелся?
— Я так боялся, что был не способен нормально спать со своей женой. Я не мог с ней жить, как живут миллионы мужей со своими женами.
— И поэтому развелся?
— Не знаю. Может быть, потому, что свою работу люблю больше, чем жену…)
Вспомнив этот разговор, Прокоп улыбнулся. Ведь и он любит газету больше, чем Алису.
…Он закрывается в своей комнате, закуривает трубку, оставшуюся от деда, ходит взад-вперед, слушает музыку, сидит, размышляет. Этот процесс он называет зарядкой аккумулятора. Схватывает идеи и новые мысли. Сосредоточивается. Пишет. Снова размышляет, зачеркивает написанное, пишет снова.
— Послушай, чем ты там занимаешься? Я тут уже с ума схожу с детьми, а ты прохлаждаешься. Займись ими хоть немного! Это все-таки твои сыновья! Или, может, тебе хочется помыть посуду?
— Папочка, нарисуй мне грузовик с прицепом!..
Он пишет потом, уже ночью, когда все улягутся спать, когда закончатся программы телевидения. Он чувствует себя уставшим и опустошенным. Он думает о Кате. Она журналистка, она понимает его, не то что Алиса.
Но даже Катя Гдовинова вовсе уж не такая самостоятельная и современная женщина, за которую она так любит себя выдавать. Конечно же, она была бы рада, если бы он развелся и женился на ней. Однако пока она избегает говорить об этом.
Матуш Прокоп обращается за помощью к воспоминаниям. Большая студенческая любовь, умные разговоры, встреча Нового года в горах, потом свадьба и рождение первого сына. Да-да, это еще находит в нем отклик. Он все-таки любил Алису.
Иногда он думает, что с Катей надо расстаться, что это надо бы сделать как можно раньше, покуда еще возможно. Но когда вспоминает, что сегодня после обеда они встретятся, эту мысль он отвергает тут же.
Надо еще позвонить маме, чтобы забрала старшего сына из сада, а младшего — из яслей. У Алисы сегодня на кафедре семинар, а он хочет побыть с Катей.
Он двинулся, было, к двери, но как раз в эту минуту она отворилась, и вошел Михал Порубан. Он сел на свое место и раскрыл блокнот.
3
— Товарищи, совещание считаю открытым, — сказал директор нефтехимического комбината в Буковой Юрай Матлоха и оглядел присутствующих. В директорском кабинете сидели оба заместителя, начальники цехов, заводской юрист Вера Околичная и главный инженер Мартин Добиаш. Совещание застало их несколько врасплох — ведь директор созывал производственные совещания регулярно раз в месяц или же когда не выполнялся план.
— Я буду краток, — продолжал Матлоха, постукивая карандашом по папке, в которой среди прочих материалов лежал и репортаж из «Форума». — Хочу обсудить с вами несколько мероприятий. — Он помолчал, не зная, что сказать дальше. О репортаже, который так беспокоил его, ему говорить не хотелось. — Вы знаете, какие у нас трудности с окончанием строительства очистных сооружений. До сих пор никакие настоятельные требования не помогают. — Он растерянно откашлялся. — Я понимаю, все мощности использованы. Но мы находимся в критической ситуации.
Он снова помолчал и раскрыл папку, словно искал там подходящие слова. Потом поднял глаза и посмотрел на своего заместителя по экономическим вопросам.
— Товарищ Мартиняк, тебе надо снова нажать на подрядчиков, чтобы они ускорили отделочные работы. Обрати на это внимание генеральной дирекции и министерства. Еще раз повторяю, положение очень серьезное.