— Надо было бы снизить план, да?
В том месте, где чернота коснулась холмистых вершин, все пространство вдруг рассекла узкая изломанная линия молнии, залившая на мгновение мертвенным сиянием склоны гор. И тут же послышалось протяжное отдаленное рокотание грома. Вера Околичная невольно вздрогнула.
— Все намного сложнее, — продолжал инженер Добиаш. — План рассчитан правильно. Мы можем его не только выполнить, но и перевыполнить. Но не с нашей технологией и не без очистной станции. Если бы у нас хватило времени на ремонт испорченного оборудования, мы могли бы работать продуктивнее. Но мы не можем сейчас выключить фильтры, поскольку они и так работают с перегрузкой за станцию, а ту мы никак не в силах закончить, вот и получается заколдованный круг…
— Значит, легко может случиться, что фильтры выйдут из строя и не смогут задержать отходы, которые погубят Грон, — рассуждала заводской юрист. — Тогда-то и придется потрудиться над законами. — Она чувствовала себя увереннее, когда речь шла о законах и параграфах.
— Ничего нам не будет, — проворчал Добиаш. — В худшем случае заплатим штраф. — Он устало усмехнулся. — Ведь, в конце концов, эти штрафы предусмотрены сметой. Мы обо всем подумали…
— Да это же смешно! Предприятие наперед подсчитывает будущие штрафы… да еще включает их в смету!
— Скорее, это грустно, — ответил Добиаш.
Они помолчали, а между тем машина выбралась на невысокий бережок, уже издали был виден проволочный забор и белые таблички со светящимися красными буквами: «Вход строго запрещен!»
Газик подъехал прямо к этому забору, и Добиаш выключил мотор. Он наслаждался плотной безбрежной тишиной, все замерло, не было слышно ни птиц, ни шелеста деревьев — ничего, что нарушало бы этот общий покой.
— А что нам скажут наши дети? — Неожиданно он повернулся и посмотрел на Веру. — Папочка, что же вы тут наделали? Что вы нам оставили? Вот в этом свинстве мы должны жить?!
— У вас есть дети? — Верины губы тронула слабая улыбка.
— Пока нет. Но, говоря откровенно, когда вот так смотрю на вас, хотелось бы их иметь.
От этих слов, сказанных инженером так непосредственно и недвусмысленно, Вера покраснела и быстро проговорила:
— Мы ведь пришли посмотреть на ямы, не так ли?
Он быстро выскочил из машины и со связкой ключей подошел к железной калитке, с некоторой нервозностью отыскивая нужный ключ.
— Может быть, все не так уж плохо, — сказала Вера за его спиной.
— Будем надеяться, — пробормотал он. — Но сейчас я вам покажу кое-что, что вас не обрадует. — Он открыл калитку, пропустил Веру и снова запер дверцу. От него не ускользнуло, что при этом она почти заговорщицки улыбнулась, у него было такое чувство, что они вошли в квартиру, где все только их и ожидало.
На этом огороженном пространстве, принадлежащем комбинату, куда имели доступ только несколько из его служащих, были врыты в землю две огромные цистерны, каждая метров пятьдесят в диаметре. Обе наполнились отходами производственных масел. Поверхность этой маслянистой каши лишь на двадцать-тридцать сантиметров не доходила до верхнего края цистерны и сверкала, словно это были воды глубокого озера.
К цистернам вела узкая заросшая травой дорожка, видно было, что ходили по ней не часто. Добиаш шагал первым, за ним Вера. Они остановились метрах в трех от цистерны.
— Самая большая глупость, какую мы только смогли выдумать. Эти емкости невозможно как следует заизолировать, и масло все равно попадает в почву. А теперь, — Мартин с опаской посмотрел на затянутое тучами небо, — начнется ливень, масло перемешается с водой, и все это может запросто хлынуть в долину. Вы способны себе это представить? — Он повернулся к Вере и настойчиво глянул в глаза.
— Могу, — спокойно отвечала она. — Так почему же нельзя это предотвратить?
— Нельзя. Все, что не сожжет топка, надо куда-то вывозить. А если мы увеличим приток отходов, скорее всего не выдержат фильтры, они выйдут из строя, и вся эта масса потечет в Грон.
— Я снова чего-то не понимаю, — пожала плечами заводской юрист. — Почему не справляется топка?
— Потому что не рассчитана на такую мощность. Когда ее строили, объем производства был меньше. За это время производство выросло в несколько раз, а топка осталась прежней. Пришлось выкопать эти ямищи. И одновременно начали строить очистную станцию, но от нее пока — только стены…
— Какая-то бессмыслица, — Вера смотрела на тусклую поверхность цистерны, не в силах отвести от нее взгляд.
— Да, — подтвердил Добиаш. — А еще бессмысленней, представьте себе, что во дворе комбината вот уже два года валяются так и не распакованные высокопроизводительные механизмы для очистки отработанных вод. Конечно, валютные. А мне некуда их поставить!