Выйдя на Шафариковой площади и не обнаружив на остановке автобуса, он решил пройтись пешком. Он никуда не торопился.
Увидев здание Пресс-центра, он помимо воли снова вспомнил о редакции. Чуть позднее состоится заседание редколлегии, где будет решаться вопрос, публиковать ли в следующем номере его репортаж. Уже несколько месяцев на всех планерках Прокоп замещал заведующего отделом социальной жизни Имриха Коллара, который давно был болен. Он вел работу отдела, ходил на заседания, но до сих пор так и не был утвержден на эту должность.
Прокоп представил себе лицо заведующего отделом экономики Климо Клиштинца и его огромную смешную бородавку на щеке, из которой торчали седые волоски. С первого дня они невзлюбили друг друга, с той самой минуты, как впервые встретились в редакции. По мнению Прокопа, Клиштинец был слишком беспринципным и осторожным журналистом, слишком трусливым и робким; он никогда не вступал в словесные перепалки, а если не справлялся с заданием, тут же ссылался на свои прошлые политические и журналистские заслуги. Конечно, думал Прокоп, он будет возражать против репортажа о комбинате в Буковой и не только потому, что не любит автора, но и потому, что будет не согласен с тем, как он написан: Клиштинец не любил никаких треволнений, никакого риска. Конечно же, он сделает все, чтобы материал завалили. Клиштинец мог быть неприятным противником, со злой, спокойной усмешкой он выжидал, пока человек ошибется, чтобы потом рассудочно обрушиться на него. Прокоп не любил этого человека и побаивался.
Он не любил и Оскара Освальда, ответственного секретаря редакции. Кто знает, почему ответственными секретарями бывают по обыкновению журналисты, не умеющие писать? Они, словно надсмотрщики с кнутом, только и делают, что погоняют редакторов: материалы, материалы! Уже прошли все сроки, уже давно рукопись должна быть на столе, еще надо придумать заголовок, подписи под фотографиями, ее еще должен вычитать корректор, техред должен подсчитать строчки, площадь набора, сверстать, и уже ждет типография, а рукописи все нет! Где вы, редакторы? Почему опаздываете? За что получаете зарплату? Ответственный секретарь всегда прав: типография ждет, и газета должна выйти в срок.
Он подходил к Пресс-центру и глядел на низкое длинное здание типографии. Неизвестно почему, вдруг вспомнился Карел Чапек и его книга «Как это делается». Газета уже давно делается не так, как писал об этом Чапек. Метранпажи давно ушли на пенсию, свинцовые наборы переплавлены, типографские машины сданы в утиль, а домашняя атмосфера в типографиях давно отошла в область воспоминаний. Газета делается при посредстве счетно-вычислительных машин и фотонабора, почти без участия человека. В огромных тихих цехах, где работают эти безупречные машины, человек как бы совсем потерялся. Да и отношения между журналистами и полиграфистами стали совсем не такими, как в очерках Чапека: есть в них что-то от безразличия и холодной точности этих современных машин, откуда исчезло все лишнее.
В просторном холле Пресс-центра он встретил журналистов из других редакций, которые, как и он, только что появились на работе или же направлялись куда-то за материалами. Одни спешили выпить чашечку черного кофе, другие шли в малый зал на пресс-конференцию. Он поднялся на лифте на шестой этаж и подошел к двери, на которой висела табличка с четкой надписью: «Отдел социальной жизни. Заведующий редакцией Имрих Коллар, редактор Матуш Прокоп». Он нажал на ручку двери и вошел.
Отдел размещался в смежных комнатах: из первой комнаты дверь вела во вторую, а из нее — в третью. В понедельник перед сдачей номера во всех комнатах царит суматоха, оживление, шум. В первой комнате сидит секретарша и просматривает какой-то журнал мод. Прокоп снял пиджак и по привычке обошел все комнаты. В соседней он увидел на вешалке кожаный пиджак своего коллеги Микулаша Гронца, разложенные на столе бумаги и выдвинутые ящики. Он явился раньше Прокопа и куда-то вышел. Может быть, в клуб выпить кофе, а может, в секретариат сократить какую-нибудь статью, а может быть, сидит у главного. Однако Прокоп отлично знал своего старшего коллегу и один из его проверенных трюков: тот приходил в редакцию первым, раскладывал на столе бумаги, выдвигал ящики стола и в качестве последнего штриха сверху на разложенные рукописи небрежно бросал очки — создавалось полное впечатление рабочей атмосферы. После этого он не появлялся в редакции весь день.