— У нас не было времени установить причину… Возможно, натриевый зольник. Через треснувший трубопровод на перекачивающем устройстве… А оттуда — в напорный бак, потом в канализацию… Масло вытекло в Грон…
— Почему не перекрыли отток?
— Потому… потому что вентиль испорчен!
Директор неожиданно остановился, остановилась и вся группа людей, спешивших за ним. Они обступили его. Матлоха оглядел вначале каждого по очереди, потом всех вместе. Медленно выговаривая слова, спросил:
— Сколько же вытекло?
Добиаш, ссутулясь, произнес:
— Примерно… судя на глаз… Тонн двести…
Матлоха с минуту стоял, задумавшись, словно не понимая слов Добиаша. Двести тонн… Двести тонн. Его пробрала дрожь. Эти масляные отходы уничтожат Грон! Они погубят все живое, потребуется несколько месяцев, чтобы река очистилась. Рыба, питьевая вода, холодильные установки заводов, что стоят на Гроне, оросительные системы — все, все это погублено, уничтожено. Последствия: штрафы, снижение уровня производства, плана, премий. Возможно, теперь его просто снимут, а возможно, пришлют сюда прокурора. И вдобавок проклятый репортаж в «Форуме»!
— Перекройте отток, — проворчал он. — Надо приостановить производство…
— Уже сделано, — веско ответил его заместитель Хабер.
Директора задел этот сухой тон. Только спокойствие, сказал он себе. Будь благоразумен. Нельзя, чтобы они подумали, будто ты застигнут врасплох.
— Машину! — повернулся он к Добиашу. — Поехали, посмотрим на цистерны… Остальные — на свои места. И чтоб без паники!
Группа людей даже не шелохнулась.
— Вы что, не слышали? — заорал директор. — Смотрите, не наложите в штаны, если лопнет бак! Приступайте к работе! Где машина?
— Мы никуда не опоздаем, — сказал Добиаш, когда все разошлись и они вместе с директором шагали к служебному гаражу. — Этих рыб уже не научишь плавать.
Директор покосился на него, но ничего не сказал. Да и сказать было нечего.
— Это длинная и сложная история, — сказал рассудительно Даниэль Ивашка, полный сознания собственной значимости, удобно расположившись на переднем сиденье служебной «Волги». В этот момент «Волга» как раз выезжала со стоянки перед рестораном мотеля «Зубр».
Впереди была длинная дорога, и Прокоп надеялся узнать от Ивашки или от Кати подробности или какие-нибудь факты, которые он не успел прочитать.
— Историческое ядро города вот-вот развалится, — продолжал Ивашка. Он прикурил сигарету, словно решив, что теперь стоит начать длинное и сложное свое объяснение. — Все ужасно запущено. Поскольку многие годы о Каменице совсем никто не заботился. Прекратилась добыча в шахтах, а в городе не было никакой промышленности. Такое медленное умирание города… Люди бежали из него — не было работы. Памятники так обветшали, что теперь находятся в критическом состоянии…
— Это я знаю, — кивнул Прокоп. — Читал. А что же все-таки мы можем изменить?
— Можем, — сказала Катя тихим и все еще охрипшим голосом. — Всколыхнем общественное мнение… — Потом скептически добавила: — Это как раз то единственное, что мы можем сделать.
— А что вы от меня-то хотите? — спросил Прокоп, взглянув сначала на Катин профиль, а потом на затылок Ивашки.
— До сих пор мы писали только об исторических памятниках, а теперь на сцену выходят строительные организации, поставщики, заказчики, всякая там проектная документация и весь этот странный мир, который мы понять не в состоянии, — усмехнулся Даниэль.
— Объясни ему, — сказала Катя Ивашке, положив ладонь на руку Прокопа.
— Попробую, — кивнул Даниэль, — объясню… Троицкая площадь, ядро города, нуждается в реконструкции. Каждый дом, от подвала до самого чердака. Это значит, что надо бурить скважины, разработать проекты, отремонтировать… Но ведь надо выселить людей из этих домов и где-то их разместить. А квартир нет, их нужно еще построить!
— Квартиры, — усмехнулся Прокоп. — Это повсюду проблема. Давай дальше.
— Дороги, — продолжал Ивашка. — Коммуникации. Ты уже был в Каменице?
— Был. Давно. Были однажды в турпоходе возле Банского Колодца. Там великолепное озеро.
— Конечно, — Ивашка рассеянно кивнул. — Но каменицкие дороги еще прекраснее…
— Почему же их не отремонтируют? Для этого тоже нужно правительственное постановление?
Ивашка открыл окно и выбросил недокуренную сигарету, в машину ворвался порывистый ветер.
— Улочки там узкие и кривые. Весь город подкопан, там все сотрясается от малейшего колебания… Под дорогами и домами проходит старая канализация… Строили ее когда-то в шестнадцатом столетии, и теперь никто не знает ее планировки… И если бы захотели отремонтировать как положено дома и дороги, то сперва должны привести в порядок канализацию. Но кто тебе будет ремонтировать вековые стоки, полные дерьма?