Никто не засмеялся.
— Итак, дороги и канализация. Дальше, — подгонял его Прокоп.
— Тебе этого мало? — Ивашка повернулся к нему. — Как только возьмутся за канализацию, придется закрывать главную дорогу. А ее нельзя перекрыть, пока не построят объездные пути.
— Понятно.
— Но это не все, — продолжал Ивашка. — Трудности начинаются уже при подготовке проектной документации. Проектные организации и поставщики не желают подписывать с заказчиком хоздоговор…
— Нет, вы только посмотрите! — ворчал Прокоп. — Ведь из тебя получился готовый специалист!
— Я вообще в этом ничего не понимаю, просто повторяю то, что слышал.
— Чего не понимаешь?
— А ничего. Не понимаю, например, почему они не желают подписывать…
— Не знаю, чего вы от меня хотите, — Прокоп смотрел и на Катю и на Ивашку. — Откуда я знаю, почему строительные организации не хотят ремонтировать исторические памятники! Наверное, им это невыгодно. Им выгоднее строить, скажем, коровники, это же гораздо проще.
— А город гниет! — буркнул Ивашка.
Прокоп вздохнул.
— Странно все это. Руководящая инстанция приказывает строителям-реставраторам строить коровники. А потом та же самая инстанция гонит их реставрировать памятники, потому что эту самую инстанцию, в свою очередь, подгоняет более высокая инстанция и к тому же общественное мнение. И никто вам не скажет, что важнее — памятники или коровники.
Спутники Прокопа молчали, будто их поразила эта странная логика.
— Отказываются подписывать хоздоговор, — продолжал Прокоп, — и не подпишут. Ни на проектную документацию, ни на строительство. С их точки зрения это понятно. Разработать проект коровника проще и легче, чем проект реконструкции памятника, который к тому же находится в плачевном состоянии. Коровник они построят за пару недель, а со старым домом будут возиться целый год. Пока приведут в порядок один памятник старины, построят несколько коровников. А премии платят за объем работы. Вот где собака зарыта! Вы себе представляете, какие премии получает, например, директор строительного управления?
— Значит, Банская Каменица рухнет ради премий и коровников! — подвела итог Катя Гдовинова.
— Я привел это в качестве примера. Может, они строят что-нибудь другое.
— Иногда у меня от всего этого такое чувство, — отозвался Даниэль, — будто я передвигаюсь в мире Кафки. Но кто виноват?
— Люди. За всем этим стоят люди.
Ивашка потянулся за сигаретами, но остановился на полдороге.
— Им все это осточертело. Они видят, как на их глазах умирает город. Годами там ничего не делалось. Ничего. И никто не желал их слушать, хотя они кричали. Может быть, мало кричали. Может, никто не хотел вникать в этот крик. И только, когда дело чуть тронулось с места, оказалось, что все это неимоверно сложно…
Матуш кивнул в ответ.
— Они не могут ждать, что ремонт города сделает за них правительство.
— Да никто так и не думает. Просто они устали от долгого ожидания.
— А теперь явимся мы, — съязвил Прокоп, — и все сразу изменится. Так вы это себе представляете, да?
Ивашка вновь потянулся за сигаретой, но на этот раз прикурил и с наслаждением затянулся.
— Скажи мне, — он повернулся к Прокопу, — зачем ты пошел в журналисты?
Прокоп ответил не сразу, глядя в окно на убегающий пейзаж.
— Ладно, — отозвался он наконец. — Ты прав. Все вы правы. Давайте возьмемся за это…
Машина свернула с шоссе и теперь медленно продвигалась по старому узкому деревянному мосту. Доски под колесами трещали. Под мостом протекал Грон. Прокоп глянул вниз — на поверхности воды плавали огромные маслянистые пятна. Он даже не предполагал, что совсем скоро узнает, откуда они там взялись.
— А ну-ка, приготовились, — сказала деловито Катя. — Подъезжаем к Банской Каменице.
2
Гелена Гекснерова, секретарь главного редактора «Форума», приходила в редакцию первой. Вместе с редакцией она переезжала с места на место, пока наконец «Форум» не обосновался в здании Пресс-центра. Она знала уже десятки зданий, комнат, вахтеров, слесарей, истопников и шоферов, пережила нескольких главных редакторов и проработала с тремя поколениями журналистов. За эти годы она привыкла приходить в редакцию раньше всех, чтобы подготовить работу на целый день.