— Нет, этого я не могу сказать, — начал он. — Никто не ограничивает нас в критических выступлениях. Можно сказать, что дело обстоит как раз наоборот — от нас требуют критики, на нас давят, нас заставляют. А если что-то и ограничивает нас в критике, то это внутренние сомнения, если можно так выразиться, страх перед возможными последствиями, я бы даже сказал, какая-то неуверенность в собственных возможностях, в соблюдении границ. Ведь о чем-то можно писать, а о чем-то нет. Мы не можем выступать против суверенитета государства, против его обороноспособности, мы не можем пропагандировать войну или порнографию. Но кто может нам запретить писать правдиво и свободно обо всем, что нас окружает и чем мы живем? У кого есть такое право? Нет такой темы, о которой мы не могли бы писать! — Он вгляделся в лица, достаточно ли ясно им то, о чем он говорит, понимают ли они это? Конечно же, понимают, тут нет ничего такого, что трудно понять.
— Многим людям, однако, критика не нравится, они видят в этом посягательство на свое положение и боятся, что она вскроет их полную несостоятельность. Они вытаскивают на свет все свои заслуги, используют всех знакомых, все свое влияние, чтобы заставить нас замолчать…
Потом он еще добавил, что обо всех проблемах надо говорить открыто, что, если о них умалчивать, они не исчезнут сами по себе, не перестанут существовать, а наоборот, накапливаясь, могут привести к критической ситуации.
— Мы уже давно поняли, что если открыто и по-деловому не будем критиковать имеющиеся недостатки, то тем самым сами себя похороним.
С первой скамьи, что была прямо против стола, где сидели главный редактор и доцент Войтко, поднялась студентка и спросила, есть ли у него, главного редактора, ощущение, что печать свободна и независима. Задав вопрос, тут же снова села.
Михал Порубан проворчал, что ощущения у него бывают самые разные.
— Человек должен для себя уяснить, на какой стороне он стоит. Чувство свободы — вещь относительная. Свобода — это не анархия, не океан без всяких берегов. Скажем… медвежонок, родившийся в зоопарке, чувствует ту же самую свободу, что и медведи где-нибудь в тайге…
Доцент Войтко попытался свернуть разговор к другой теме, сказав, что первоочередной задачей печати является информация, при помощи которой и создается общественное мнение. Он говорил, будто читал лекцию:
— Информация сама по себе объективна, и лишь ее политическое изложение придает ей тенденциозность. — Он помолчал и посмотрел на главного редактора, словно приглашая его поддержать эту позицию.
Порубан начал с примера:
— Представьте себе, что организованная и вооруженная группа совершает нападение на какую-нибудь воинскую часть. Агентства печати выдают сообщение об этом событии. Одно агентство квалифицирует этот акт как проявление народно-освободительного движения, а другое — тот же самый факт оценивает как терроризм. Все зависит от того, кому принадлежит агентство. Я думаю, вы понимаете: все зависит от мировоззрения.
Он откашлялся и продолжал:
— В газете очень важна точная и быстрая информация. Первая информация, которая публикуется в газете, имеет решающее значение. Кто будет первым, тот и окажет воздействие на общественное мнение. Психологи, занимающиеся проблемами массовых коммуникаций, установили, что для того, чтобы утвердилась другая информация об одном и том же событии (а я имею в виду иное толкование), требуется усилий на тридцать процентов больше… Что это значит? Это значит, что нам надо выходить с информацией первыми…
Он постарался проиллюстрировать это примером:
— Представьте себе, что венское телевидение первым выдаст информацию о том, что эмигрировал наш знаменитый хоккеист. Информацию и короткий комментарий, ничего больше… Только через неделю ту же самую информацию публикует наша печать… Только тогда, когда все обсудили сверху и снизу, когда получили утверждение и необходимые подписи, когда выяснили все точки зрения… Естественно в сознание людей уже вжилась та первая информация, полученная от венского телевидения, теперь их уже трудно будет убедить в чем-то ином…
— Посмотрите, — наклонясь, он смотрел на студентов, — мир связан сегодня целой системой коммуникаций, как человеческий организм — нервными волокнами. Информация распространяется повсюду и распространяется мгновенно. Газеты имеют своих корреспондентов, правительства — секретарей по печати. В каждом городе и в каждом городке есть свои корреспонденты, наблюдатели, есть телевидение и радио, спутники связи, ретрансляторы, тысячи каналов и радиоволны различных диапазонов… воздух набит словами и изображениями… каждую секунду на людей обрушивается поток информации. Мы знаем, что живем в эпоху информации и цена информации будет постоянно повышаться, как повышается цена нефти и белка. Мы должны быть готовы к этому. Борьба за информацию будет такой же безжалостной, как борьба за сырьевые источники.