Ей нужно выйти на улицу. Ей нужно избавиться от этих чувств и уйти подальше от удушающей жары. Рен протиснулась в дверь, и когда она спотыкаясь вышла наружу, то сделала глубокий вдох. Небо давило слишком сильно, но она не боялась. Она была в ярости.
Ее гнев кипел всю обратную дорогу до аббатства, усиливаясь под ударами снега и ветра. Когда она наконец добралась до своей комнаты, то отбросила сумку в сторону, сорвала одежду и бросила ее на пол. Ткань осталась лежать, как только что содранная шкура животного, рядом с листком бумаги, который выпал из сумки.
Обратный адрес, который был вложен в письмо Лоури.
Рен бросилась на пол и прижала записку к груди, как новорожденного. Глаза заслезились. Она все еще могла принять предложение. Еще не слишком поздно. Как только Рен заключит союз, Изабель поймет, какую услугу она оказала стране. У нее не останется другого выбора, кроме как восстановить ее в должности.
Это была единственная надежда, которая у нее оставалась.
Рен села за стол, достала лист пергамента и обмакнула перо в чернила. Она колебалась всего секунду, прежде чем напомнила себе, что ее уволили за неподчинение. Ей было не привыкать к непослушанию, и она была хорошо известна безрассудными поступками.
Осторожными взмахами она написала ответ.
Уважаемый лорд Алистер Лоури,
благодарю за ваше письмо. Я благодарна вам за добрые слова о моей работе и ваши соболезнования в связи с моим, как вы говорите, несчастьем. Однако больше всего мне жаль слышать о болезни вашего слуги.
Постараюсь быть краткой. Я почту за честь принять ваше любезное приглашение, и я заинтригована вашим предложением. Хотя пока не осмотрю вашего слугу, я не могу сказать, какая болезнь поразила его, я уверена, что помогу вам. Пожалуйста, считайте, что я к вашим услугам, и еще раз благодарю вас за ваше доверие.
С уважением,
Влажные чернила поблескивали на странице. Это была прекрасная вещь, темная и предательская. Она не только проигнорировала приказы королевы, но и солгала ей. Когда Рен не явится на службу в шахты, Изабель достаточно скоро выяснит, где она находится. Но к тому времени, когда она это поймет, будет уже слишком поздно.
Дело было не только в том, чтобы заключить союз. Дело было не только в Уне или Байерсе. Дело было в ней. Побег сделает ее трусихой, но, по крайней мере, она станет свободной.
6
На третью ночь Рен вручили очередное красное письмо. Она дрожащими, переутомленными пальцами вскрыла его ножом для писем. Внутри лежала краткая записка.
Вы действительно посланы Богиней. Будьте готовы выехать в сегодня в 08:00. Повозка будет ждать вас в миле по дороге, ведущей на запад от аббатства.
Волнение и страх одновременно поразили ее. Сегодня вечером было и слишком поздно, и слишком рано уходить. Она не подготовилась. Она не собралась. Она не решила, что сказать Уне.
Уна. Она написала Рен, что заедет в часы посещения сегодня вечером. Как Рен могла забыть об этом!
Всех молодых целителей отправляли в аббатство на обучение, прежде чем они примут монашество или вступят в армию. Перспективы сидеть в этой душной приемной, заполненной плачущими учениками, умоляющими свои семьи забрать их домой, было достаточно, чтобы вызвать приступ крапивницы. Кроме того, как ей теперь смотреть в глаза Уне? Заключить сделку с иностранным дворянином вопреки приказу королевы, пожалуй, самая худшая из всех плохих импульсивных идей Рен. Уна бросила бы лишь один взгляд на ее лицо и прочла на нем клеймо вины.
Стыд от того, что она снова разочарует Уну, вероятно, сломает ее. Рен не сможет попрощаться и не сказать правды. А правду ей говорить точно не стоило. На протяжении многих лет Уна закрывала глаза на множество ее проступков – уклонение от ответов и неподчинение приказам, – но дезертирство наверняка станет последней каплей.
Как бы ни было больно, ее единственный вариант – ускользнуть незамеченной.
Прежде чем прозвенел колокол, ознаменовав часы посещения, Рен переоделась в гражданскую одежду: плиссированное платье, дорожную накидку с меховой подкладкой, ботинки и коричневые кожаные перчатки – и упаковала сумки, полные медикаментов и теплой одежды. Закончив, она прокралась по темным коридорам и вышла во внутренний двор, за которым наблюдали только убывающая луна и изможденные силуэты деревьев, согнувшихся, как старухи. Если бы Рен вышла через главные ворота, то привлекла бы слишком много внимания, поэтому она решила пойти другим путем. Она перебросила сумки одну за другой через стену внутреннего двора, морщась от глухих ударов.