— Где Блонди? — спросил Флэш. Его лицо выглядело особенно уставшим.
— С ней всё будет в порядке. Астра обещала. Она в соседней капсуле.
— Но там темно? Она точно там?
— Точно. Смотри, — ответила Астра и на несколько секунд показала белое лицо Блонди, а затем вновь затемнила стенки капсулы. — Пару дней отлежится и встанет как новенькая.
— Хорошо бы, — вздохнул Флэш и сел на пол возле её капсулы. — Я здесь подожду.
— Какая преданность, — прошепелявил папаша Кац. — Лесник, что со мной. Почему все ржут?
— На, посмотри, — я подвёл его к зеркалу. Несколько секунд знахарь молча смотрел на своё отражение, а потом не выдержал и захохотал, но тут же скривился от боли. Это ещё надо учесть, что он был под лайт спеком. От лица у него остался огромный синяк во всю фотокарточку. Также создавалось впечатление, что противного пенсионера отловили хулиганы в тёмной подворотне и до утра пиздячили сковородкой по лицу, высекая искры из глаз. Наш луноликий знахарь, содрогаясь от приступа смеха принял из моих рук фляжку и основательно приложился к ней.
— Женя, ты у меня единственная надежда! Янтарь из скреббера никому не отдавай, они только испортят его! Я такой спек сделаю, закачаешься. А ещё я узнал новый рецепт самогонки… Кац наварит отменного пойла! — прошелестел знахарь.
— Я понял, Изя, успокойся. Никому твой янтарь не отдадим. Тебе нельзя говорить, кости береги. Ложись в капсулу, — я помог ему забраться, но не уследил, что папаша Кац умудрился улечься вместе с фляжкой. — Астра, каков прогноз?
— Благоприятный для них.
— А для кого нет? — удивился я.
— Для Наташи. После вынужденного перерыва в лечении, она мутирует даже, будучи замороженной, — бесстрастно заявила Астра.
— Она же кусок льда, чему там мутировать? — воскликнул Флэш.
— Клеткам, к сожалению, более глубокую заморозку капсулы могут предоставить только при погружении человек в анабиоз.
— Так давай погрузим, — сказал я.
— Это уже не даст желаемого результата. Затронут мозг. По моим данным более четверти.
— Это… обратимо?
— Если бы у тебя оттяпали четверть мозга, чтобы ты сказал? А так да, некоторые живут и с одним полушарием, — ответила Астра. В этот момент в отсек зашла Фитилёк. В её руке был зажат пакет с жемчугом.
— Кто живёт с одним полушарием? — насмешливо спросила она. — Старый пердун Изя Кац?
— Никто. Что у тебя? — кивнул я на пакет.
— Я не знаю, но на белый не похоже. Это всё что я нашла, они в таком мешочке все были. Кстати, ещё сантиметров двадцать и Флэш сжёг бы их начисто.
— Я старался, — раздался усталый голос из-под капсулы Блонди.
— О, и он здесь. Короче, мы похоже отбились и остались с приварком. Что с ребятами? — Фитилёк подошла к капсулам.
— Будут жить. А вот с Наташей плохо, со слов Астры, — я полез в пакет и остолбенел, не веря своим глазам. — Фитилёк, ты знаешь, что принесла?
— Откуда, я же со сдвигом, — она скосила глаза к кончику носа и пустила слюну из уголка рта. — Жемчуг, во всяком случае что-то круглое и мягкое.
— Рад-жемчуг. Сильнее в разы. Одна такая спасла тогда Наташу от превращения в заражённую, — вспомнил я, подбросив одну в ладони. Ну точно рад-жемчуг, я хорошо запомнил его. В полтора раза больше и с радужными разводами, словно на его поверхности поселилась радуга. Такое ещё бывает, когда бензин смешивается с водой. Радужная плёнка тогда проступает на поверхности воды.
— Чего тормозишь? Давай разбудим её и пусть она проглотит, — Фитилёк сразу как-то поскучнела и села в угол.
— Астра? Что скажешь?
— Можно попробовать, если жемчужина не поможет, то я бессильна. Как вариант отправить её в анабиоз на неопределённое время.
— А смысл? — спросил Флэш.
— Никакого, вряд ли когда-нибудь нам удастся нейтрализовать грибок. Улей не позволит, — ответила Астра.
— Во, ты тоже так думаешь? — оживился Флэш вылезая из-под капсулы.
— Да. На основании уже четырёхсотлетнего изучения данной планеты. Приступим, Лесник?
— Начинай. Разморозишь её и открывай крышку, — в одной руке я держал фляжку с живчиком, в другой рад-жемчужину. Ну всё, Наташка, вот и ты дождалась! Сейчас поднимем тебя на ноги! Капсулы Наташи стала прозрачной явив нам замороженную девушку. Даже сейчас она казалась спящей принцессой. Её идеальное алебастровое тело покрывшись небольшими льдинками оставалось неподвижным. Астра начала процесс разморозки. Снежинки на ресницах растаяли и превратились в слёзы в уголках глаз. На лице возникли тоненькие синенькие жилки. Губы слегка покраснели.
— Сердце делает десять ударов в минуту, — раздался голос Астры. — Двадцать, сорок, восемьдесят, сто двадцать, сто сорок! — Последние слова граничили с истерикой. Может ли Астра истерить? Видимо может.