Помимо гибели близнецов под бурлящим комом было не меньше двух квадратных километров выжженной земли. Причём сгорело всё на глубину до десяти метров обнажив городские коммуникации. Ком постоянно хаотично переливался красно-чёрными волнами угрожая лопнуть, но что-то его всё же держало в заданных размерах, не заходя за двухсотметровый диаметр. Я не знал сколько он так ещё собирается провисеть, как он стал уменьшаться в размерах и довольно быстро. Достигнув размеров футбольного мяча и почти пропав из поля зрения он разразился финальным круговым выстрелом убрав всё что ещё осталось от близнецов и других небоскрёбов. Дым рассеялся, и мы увидели огромную выжженную поверхность посреди города. Гул стих.
— Триста грамм литона, а вкупе со сталинидом мы бы увидели глубокую рану на теле самой планеты, которую она могла и не переварить, — пронеслось у меня в голове. Я спохватился, мы же совсем забыли о Немезиде. Но нет, это я забыл и Иштар с открытыми ртами, наблюдавшими за взрывом, а папаша Кац знал своё дело. И вовремя разрезал нёбо в полглаза посматривая как рушится город.
— Эх, по горлу бы тебе резануть, милочка, — сокрушаясь сказал папаша Кац со скальпелем в руке сделав два быстрых точных надреза в открытом рту девушки. Сама Немезида после удаления химического компонента стала чёрной, сверкая бездонными провалами глазных впадин и провалившимся носом она напомнила месячной давности труп, выкопанный из могилы. Пахла также. Королева по-прежнему держала её в коконе по просьбе Иштар для окончательного разговора. Папаша Кац поддел крючком крупную жемчужину, и она свалилась в подставленный похожий на ложку инструмент. Он поднёс её поближе и внимательно рассмотрел. Затем Иштар молча передала ему свою белую жемчужину, и Изя положила её под язык Немезиде. — Хватит с неё и белой.
— Итого у нас на балансе две белых и одна радужная, — заключила Иштар собрав все три на своей ладошке. Белые привычно отсвечивали матовым блеском, а вот радужная переливалась перламутром и была в полтора раза больше любой из белых. — С паршивой овцы, хоть шерсти клок.
— Жирный такой клок. Не теряй, — Иштар сложила их в бархатный мешочек и повесила себе на шикарную грудь.
— Сохраннее, чем в любом банке, — похлопала она по мешочку.
— Трудно найти идиота, вознамерившегося пошарить на груди у нимфы, — проскрипел папаша Кац. Иштар вспыхнула, я улыбнулся. — В переносном смысле.
— Изя, ты меня с каждой секундой приближаешь к решению… — Иштар поменялась в лице, наверное, именно такой её видели в последний раз жители двадцать четвёртой платформы.
— Всё. Стоп. Она приходит в себя, — сказал я. Немезида просветлела лицом и даже обзавелась румянцем. Я воочию увидел, как под её веками набухли глазные яблоки. Всё остальное было скрыто от нашего взора чёрным коконом. Наконец она открыла глаза. Серо-стальные.
— Я жива? — голос стал нормальным и вполне себе приятным утратив хрипотцу.
— Как бы нам этого не хотелось, — процедила сквозь зубы Иштар. — Но, да. Королева тебе уже объяснила к какому сообществу ты теперь принадлежишь?
— Да. Семья… большая. И вы там тоже. Семья. Табу, — ответила Немезида.
— Королева, я всё понимаю, но мне так будет спокойнее, — сказала Иштар задрав голову вверх.
— Делай, — прошипела нависшая над нами Королева.
— Немезида, теперь ты слышишь и видишь, тогда слушай, — металл в голосе Иштар сразу отрезвил её. Она широко распахнула глаза и следила за каждым движением нимфы. Иштар в двух словах «объяснила» ей, что делать можно в отношении нас, а что нельзя. Само внушение прошло быстро, хотя Иштар могла мгновенно поработить волю и без ненужных реверансов. После чего Королева выпустила нового члена нашей команды из плена кокона. Она оказалась совершенно голой, и надо отметить, что фигурка у Немезиды была изумительная. И что интересно она никогда не изменится благодаря сталиниду, если не считать шесть ног и прочих безобразий. Папаша Кац поцокал языком тем самым высказав общее мнение.
— Топай к броневику, там у меня есть запасной комплект. Должен подойти, удивительно, ты помнишь какое у тебя было тело раньше? — спросила Иштар с любопытством дотронувшись до бедра Немезиды.
— Помню, отчего же. Сто килограмм мышц и костей, но это мне нравится больше. Оно женственное.
— И тёплое, — продолжила Немезида, ведя пальцем по изгибам талии и груди. — Совершенное!
— Внешники взяли размеры женского тела, отвечающие общепринятым нормам. Оно без изъянов, сталинид запоминает формы. Лицо моё.