— Меня выгнали! — радостно заявил самый грязный из них.
— И меня! — прошамкал беззубым ртом второй.
— Моя ещё как-то терпит, но чую всё, скоро выгонит, — сказал третий с раздутым лицом и поросячьими глазками.
— А я свою придушил десять лет назад, — сообщил Петрович улыбаясь.
— Вопрос закрыт, — побледнела Плакса.
— Какой это кластер, — спросил папаша Кац.
— Ты чего, марсианин? Кукушкой тронулся, нет у нас здесь кластеров, только районы. Москва это, 1957 год. Вчера спутник запустили! Трёшка есть до десятого? — неожиданно спросил Петрович Плаксу.
— У нас нет денег. Всё у «докторов». Куда они побежали? — нашёлся Череп.
— Дык, айда за мной. Покажу, пятёру дашь? Далеко не ушли, дворами догоним. Слышь, товарищ, это у тебя скафандр? — Петрович погладил пулемёт на руке Лианы.
— Ага, на Марсе всем такие выдают, — согласилась она.
— А их где? Пропили? — догадался грузчик.
— Типа того.
— Всё, вспомнил, — ударил себя ладонью по лбу Череп. — Москва, перезагрузка раз в… долго короче. Нам ещё повезло, через неделю здесь будет не пройти. А через месяц только с атомной бомбой.
— Ты это, паря. Так не говори, да. Себе на Марсе взрывайте сколько влезет, а здесь люди живут.
— Пока, — обрадованно сообщил папаша Кац.
— Слава Галатее! — раздалось у него из-за спины.
— Это кто у вас там? — посерел лицом Петрович.
— Зародыш. Мы почкованием размножаемся, — ответил знахарь. — Внука вынашиваю.
— Говорящий? — не поверил Петрович.
— Это ты говорящий, — донеслось из рюкзака. — Дебил.
— Осерчал, — покачал головой Петрович. — Пошли за мной. Сейчас через двор срежем и догоним.
Мы вышли с овощной базы через дыру в заборе и оказались во дворе. Вокруг стояли два трёхэтажных кирпичных дома и один деревянный барак. Во дворе росли тополя и на лавочке сидели две бабки. Мы рассмотрели их позже, после того как прошли сквозь развешенные простыни на бельевой верёвке. Такое хамство на какое-то время парализовало кумушек. Но уже через минуту одна из них неслась за Петровичем, норовя огреть его алюминиевым тазом по башке. Он петлял между тополей стараясь уйти от погони, но под живчиком папаши Каца не рассчитал и упал, врезавшись в дерево. Бабка догнала Петровича и начала его методично обхаживать тазом, добавляя тому вмятин и сопровождая избиение отборным матом.
— Постойте, гражданка, — первым до неё добрался знахарь и схватил за руку. — Вы нам так проводника убьёте. Сядьте! — Бабка тут же остановилась и с остекленевшим взглядом уселась в таз. Петрович поднялся и держась за голову молча побрёл вперёд.
— Петрович, ты как?
— Лучше всех. Они вон туда пошли, на проспект. Так чего, чирик надо бы, за увечья, — грузчик покачивался словно метроном, но взглядом зацепился и держался на знахаре.
— Я тебе дам даже больше, — Изя взял его за руку и посмотрел ему в глаза. — Ты теперь не пьёшь, Петрович.
— Старичок, зачем? Он же к вечеру уже без штанов будет ходить, — фыркнула Лиана.
— Ну пусть последние часы в трезвости проведёт, — ответил папаша Кац.
— Садист ты, Изя, — усмехнулся Череп.
— Пошли быстрее, надо найти нейромантов. Они наверняка знают, куда идут.
— Куда? — спросила Плакса.
— К выходу, вот куда, — улыбнулась Кобра. — Череп, когда здесь начнут обращаться?
— К вечеру. От шести до восьми часов, насколько я помню. Может раньше.
Мы пересекли по диагонали ещё два двора, не отвлекаясь на подозрительные взгляды. Причём особо пристальное внимание заслужил папаша Кац с Пашей за плечами. Тот выкрикивал разные гадости шокируя местных жителей. Ни один из них не заинтересовался Лианой в экзоскелете, вскоре мы поняли почему. Пройдя переулком мы всё-таки вышли на широкую улицу и сразу попали в руки навязчивого человека.
— А вот и ещё делегация! — ко мне подбежал юноша с комсомольским значком на пиджаке. На нём дедушка Ленин уже был лысым в отличие от октябрятского значка. Пока осилил трудный путь до комсомольца полысел. — Вы откуда, товарищи?
— С севера, — брякнула Лиана.
— У нас представителя из Северного Тушино, товарищи, — радостно оповестил юноша собравшихся школьников. — Вы педагоги? — Уже тише поинтересовался он.
— А что, может и педагоги, — улыбнулась Плакса. — Я учитель рисования. Вот этот высокий мужчина физрук. Этот носатый преподаёт биологию. Учительницы литературы и химии, а также наш трудовик. Все на месте. — Представила нас Плакса. Меня она записала в трудовики, Лиана и Кобра попали в гуманитарии.