— Подумаешь цаца, — сказал Гном.
— Не цаца, а Виагра. Это мне в Центре один дурачок прилепил так и пошло.
— Виагра или Лиана? Или Лиагра? — поиграл словами Гном.
— Фуагра, Гном. А ты почему Гном?
— Попал сюда маленького роста, за год вытянулся, а позывной остался.
— Ты и сейчас не гигант. Я даже выше тебя.
— Я ещё росту, а ты же нет.
— Что ты хочешь этим сказать? — Лиана зыркнула на него. — То, что я старая? Тебе может не известно, но люди в Улье почти не старятся. Так что ты всю жизнь здесь будешь Гномом.
— Хватит вам. Идём лучше к знахарю, а то уже поздно. Пока он нас ещё ждёт.
— А он ждёт? — спросил Гном.
— Да. В ментатне этой сказали.
— Где? — засмеялся Лиана.
— Ментатня там, где сидит ментат, — пояснил я и вышел на улицу.
Знахарь был, как и положено знахарю в годах и умудрённый опытом. Мужичок в меховой безрукавке, но без палки или посоха. Борода была. Большая окладистая и густые брови, из-под которых на тебя смотрели два чёрных глаза. В руках он держал большую чашку с чаем.
— Проходите. Тариф знаете? Горошина за одного.
— Мы в курсе, — ответила за всех Лиана. Я вот, например не знал, могла бы и предупредить. Горошины у меня остались ещё от Деда. Там на всех хватит. Первой пошла Лиана как женщина. И застряла там.
— Садись, красавица. Чьих будешь? — знахарь старательно строил из себя старца.
— Из Центра мы, дедушка, — в тон ему сообщила снайперша. — От Жанны.
— Ого, важная видать ты птица. А что у нас делаешь?
— Тебя вот приехала проверить. Говорят, ты из зомби внешников делаешь.
— Брешут. Из заражённых только навоз можно сделать. Давай, посмотрю тебя, — он положил свои большие ладони ей на затылок. Лиана притихла под его руками и задремала. Сеанс длился минут десять пока знахарь закончил, после чего он сел, кряхтя на стул. Лиана открыла глаза.
— Ну как? — спросила с нетерпением девушка.
— Каком кверху. Что же ты так себя запустила? Всё от жирной жизни в ваших этих центрах. Когда последний раз выбиралась оттуда?
— Последний…, — задумалась Лиана, — пожалуй год назад на трясучку.
— Вот! Дар твой первый замер ещё тогда. Если бы чаще вылазила на пленэр глядишь бы он у тебя развился. А так застрял где-то на половине. Я-то его стронул с места, но теперь жемчуг нужен, горохом не обойтись. Есть?
— Да. Красная, — ответила Лиана.
— Пей, давай, — девушка взяла предложенный стакан с живчиком и запила жемчуг.
— Что значит первый? Он у меня вообще-то один был, — до Лианы дошёл смысл сказанного знахарем.
— Да? Второй у тебя, девица прорезался. Поздравляю! Видать на пользу пошли покатушки твои. Весело было? — ехидно поинтересовался мужичок.
— Да, дедушка. Так весело, что ни в сказке сказать ни пером описать. Заебись, старый. Всё было просто заебись, — она показала ему большой палец вверх.
— На нервах девица ты вижу я! С тебя простава, красавица. По второму образованию ты теперь сенс.
— Гонишь?
— Век свободы не видать, — впервые улыбнулся знахарь.
— Как тебя звать то? А то всё знахарь или дед.
— Трофим. Твой жемчуг куда направим? На снайпера или сенса?
— На сенса. Вау! Крутой дар. И какой радиус?
— Сейчас маленький. Километр не больше, после красной полтора станет. Через три недели надо ещё одну. Тогда станет три километра. Максимальный восемь километров, и ты сможешь сразу фильтровать цели.
— А сейчас?
— Только отметки, кто из них, кто, не узнаешь. Даже человека от заражённого не отличишь. Только по траектории и повадкам.
— Здорово! Ну я пошла? Старший за всех расплатиться, аревуар Трофим, — она послала ему воздушный поцелуй и вышла. Следующим был Гном, под чутким руководством он принял красную даже раньше срока. Но раз знахарь разрешил, то было нестрашно. Дар следопыта у Гнома заметно окреп, что очень порадовало юношу. Последним на сегодня был я.
— Здрасьте.
— Забор покрасьте. Откуда такой весёлый? — поморщился Трофим.
— Прямиком с войны. Великой Отечественной, — уютно у него здесь. Хорошо хоть бассейна нет.
— Не 1812 года надеюсь? — попытался пошутить знахарь.
— Я же сказал с Великой.
— Ну-да, ну-да. И как там?
— Наши побеждают, — краткость сестра таланта.
— Это хорошо. Что беспокоит?
— Ничего пока. Обвыкаюсь, присматриваюсь.
— Да уж наслышаны. В Бетонке муров и предателей на ноль помножил, — Трофим загнул мизинец. — Кузьмича на броневик развёл и шесть красных. Заодно ещё двоих к праотцам отправил, два.
— Хрена у вас здесь протекает, — не сдержался я.