— Женя! Женя, дебил, ты чего ржёшь? Слышишь меня? Ты чокнулся что ли? — меня трясёт Лиана. Я мычу и хочу сказать, чтобы она меня отпустила. Дотряслась, получи. Меня тошнит прямо на неё!
— У него же сотрясение мозга, отпусти его, чего вцепилась, — Гном всё-таки умный парень. — Несите его внутрь.
— Я могу поднять рубера на крышу, — это уже предложил Аристарх. — Мой дар поднимать тяжести. Я как ходячий погрузчик.
— Чего молчал то? — меня проносят мимо фиолетовой Наташки основательно подмораживающей рубера, а тот наблюдает глазами!
— Табань! — я уже лежу на полу и мне хорошо. — Живчика дай. Отличная охота, скажем что сбили оленя… Глаза не фокусируются, и голова побаливает.
— Побаливает? У тебя вмятина на голове справа, Женя, треугольная, — Лиана гладила меня по голове. Так-то лучше. — Трогай, Гномик. Помедленнее.
Ехали медленно. Долго. Прибыли уже когда солнце клонилось за горизонт. Гном специально остановился посмотреть на раскинувшуюся перед нами красоту. Вылезли все. Я к тому времени уже пришёл в себя и глаза не смотрели в одну точку. Кошка лежала по-прежнему замороженная притянутая тросом к корпусу и зыркала на нас своими глазищами.
— Она не оттает?
— Раньше времени нет. Если я заморозила, то могу рядом с ней даже спать и не бояться. Такое свойство. Если отойду метров на десять, то через два часа начнёт таять. А так пока не захочу не начнёт, — пояснила Наташа.
— Ты не захоти, ладно? — Гном обошёл кошку как можно дальше.
— Чукча ты косорылая, где тебя русскому языку учили? — прыснула Лиана.
— Вы лучше вперёд посмотрите, — не обращая на неё внимания сказал Гном.
Мы были на холме. Впереди внизу в километре раскинулась Переправа. Река, блестевшая в закатных лучах солнца толстой лентой, извивалась слева направо. За ней простирались поля до самого горизонта. Дорога петляла и сбегала вниз с холма к высокому каменному забору, собранного из огромных валунов. За забором виднелись улицы и домики. Каменные и деревянные. Площадь и пруд. У самой реки располагалась пристань с множеством лодок и двумя паромами по случаю позднего времени пришвартованные к берегу. Город не жалел электричества и был залит огнями. А чего, судя по тому сколько они берут за переправу на тот берег, неудивительно. В месте переправы река на глазок была шириной метров двести. Сами паромы были достаточно массивны, чтобы выдержать тяжёлую технику и приводились в действие моторами. Ну не руками же тягали они железные тросы.
— Красота!
— И это красное небо. Закат.
— Замечательно, но стоит поторопиться. Они после девяти запирают ворота. Не успеем, будем ночевать под стеной, — напомнила Лиана.
Мы успели и около ворот стояли уже в половине девятого. Перед нами было два джипа стронгов и человек десять пешком.
— Нас пустят с кошкой на броне? — обеспокоено спросила Маша.
— Нас и с двумя пустят. Я знаю главного в стабе, — сказала Лиана. — Меня здесь все знают. — Вскоре подошла наша очередь. За нами успел пристроиться ещё один минивен и всё. Остальным сказали спокойной ночи.
— Микола, смотри какие гарные хлопцы к нам пожаловали, — пузатый мужичок на пропускном пункте увидев наши стволы, задранные в ночное небо, не мог остановиться от смеха. — А это ещё кто?
На воротах собралась вся смена и шуточки у них пропали, когда увидели зыркающую жёлтыми глазами в темноте кошку. Охранник постучал по броне.
— Ну вы объясните, что везёте? Или сейчас назад отправим за ворота, — из броневика выбралась Лиана.
— Микола, — обратилась она к старшему. — Не узнаёшь?
— Лиана? Ну ты и ведьма! Из любой жопы выберешься. Мы уже наслышаны о ваших подвигах. Пигмей сегодня звонил, поржали знатно. Там Михей оттаял, выл как сука последняя часа два. Кто его так? — из караульного помещения вышел здоровенный детина с автоматом на пузе. Его лапы почти как у Пигмея лежали на стволе и прикладе почти полностью накрывая автомат.