/Чат отряда/
Панцухантер669: В жопу, на базе гляну.
Смузи: Пуфель, а ты сколько получил?
Пуфель: 3.
Смузи: Круто.
И все же оркесса поднялась, постанывая и хромая, и опустилась рядом на корточки. Потерла влажные глаза, собралась с духом и протянула ладонь.
— Спасибо, что не бросил.
— Своих не бросаю, — улыбнулся и дал ей пять.
— И прости, что так себя вела. Ты классный.
— Неистово плюсую, — Панцу показал «козу». — Как увидел, что ты с крыши на морду этой срани сиганул, подумал, что глюки начались. Я бы так не смог. Я бы еще в полете обосрался. Да что там в полете — на разгоне бы в штаны напрудил. А у тебя реально башки нет. Я в афиге, слов нет.
— А ты не хочешь ничего добавить? — Настя хмуро взглянула на Смузи.
— Да, — буркнул тот и накрыл шляпой лицо.
— Что — «да»?
— Молодец.
— И это все? — с укором произнесла Саяна. — Ты больше всех Захара задирал.
— Ну, извини...
— Да ладно, — махнул лапой. — Забейте. Главное, что победили. Все молодцы и отлично сработали. Но если бы послушали меня, то не валялись бы сейчас, как самосвалом придавленные.
— Но ты все равно был круче всех. И заслужил особую награду, — Малири наклонилась и вопреки самым смелым ожиданиям чмокнула прямо в нос, мигом покрасневший, как у олененка Рудольфа.
И не успел насладиться моментом, как над головами раздался знакомый гнусавый голос:
— О, вот вы где, — над нами навис разбойник в маске, который будто материализовался вслед за сундуками. — Хорош прохлаждаться. Поднимайте задницы — и на базу. Вас ждет серьезный разговор.
— Очень серьезный, — добавил лекарь и ехидно осклабился.
Глава 14. Губа не дура
— Это полное безрассудство! — Волчок приподнялась и несколько раз хлопнула ладонью по столу. — Это нарушение всех инструкций, уставов и здравого смысла!
/Чат отряда/
Панцухантер669: Эк у нее холодец трясется. Как бы пуговичка не оторвалась.
Саяна: У кого что болит...
Панцухантер669: Лично у меня болит душа. Ибо то, на что ты намекаешь, едва ощущается.
— Кто эти инструкции в глаза видел? — Смузи нахмурился и скрестил руки на груди. — Хоть бы объяснили внятно, что можно, а что нельзя.
— А голова у тебя на что? — Анна раскраснелась и часто дышала, а в тесноте кабинета в самом деле стало жарковато. — Столкнулись черт знает с чем — а давайте подеремся! Что может пойти не так?!
— Товарищ лейтенант, — шагнул вперед. — Это я предложил драться, и вся вина на мне. Но у нас не было выбора. Лифт сломался, помощники куда-то подевались, а тварь преследовала нас повсюду.
— Ты вообще молодец, — женщина в бессилье рухнула в кресло и потерла лоб. — Просто... слов нет. Но ничего — теперь у вас будет достаточно времени и на инструкции, и на уставы. Отправляетесь всей шайкой в штрафную зону. Денька на два — может, научитесь ценить свои жизни и мои нервы.
— Да вы издеваетесь?! — Панцу всплеснул руками. — Нас награждать надо, а не наказывать!
— Медаль за идиотизм еще не придумали, — упавшая на бланк печать грохнула, как судейский молоток. — А на премию Дарвина, к счастью, не наработали. Увести.
Дуболом в закрытом шлеме прикладом указал на дверь. За недолгий путь по коридору я испытал немало самых разных эмоций, от ярости до уныния и разочарования, хотя умом понимал, за что мы получили. Если бы не удача, если бы не слаженные действия, если бы, если бы, если бы... Слишком много «если» отделяли отряд от гибели — в игре это норма, сфидить пару раз на боссе святое дело, но в игре и не умирают насовсем. Так что злость Волчок понятна — ее бы за гибель пятерых подопечных по головке тоже не погладили. И все равно душу точила злость из-за несправедливости, и сундучок под мышкой не мог подсластить пилюлю.
Малири: Не волнуйся. Ты молодец. И все сделал правильно.
И так считала не она одна. Когда вели через жилой блок, нас встречали, как героев. Ну, или как любимую футбольную команду, победившую в решающем матче. Не знаю, каким образом весть о наших успехах разлетелась среди игроков, но почти все свистели, рукоплескали и выкрикивали наши ники, когда шли через арену. Конвоирам даже пришлось позвать на помощь местных охранников и взять «великолепную пятерку» в плотные клещи. Чувствовал себя суперзвездой в окружении фанатов, от которых отделяли лишь безликие секьюрити. И пусть все не так, пусть ситуация далека от радостной, но все равно приосанился, поднял голову и расправил плечи. А тут и там вразнобой раздавалось одно и то же слово, постепенно сливаясь в скандирование: