Кирилл в это время успел дойти до стола и, найдя там чернила, что-то быстро-быстро писал на каком-то клочке бумаги, который вытянул из вороха прочих бумаг. Дописал, приблизился к женщине и вручил, настойчиво ткнув пальцем, чтобы она прочла.
Читала Лиза долго. Кажется, не один раз. Шевелила губами, нервно сжимала и разжимала пальцы, под конец обхватила себя руками, взглянула на меня и коротко кивнула.
К этому моменту я уже знала, что именно написал Кирилл. О том, что мы такие же бывшие люди, как она. Но нам повезло больше и мы основали клан на севере. И если она хочет стать свободной и сильной, то мы снимем с неё ошейник и заберем с собой. Не в одну секунду, но начнем уже сегодня. Только ради всех нас и своей свободы ей стоит быть максимально осмотрительной и пока помолчать - за дверью стоят те, кому знать о нас и наших планах не стоит.
Ещё через минуту в кабинет вошла мрачная Варя. Я отправила бугая за Тоней, а Кирилл передал листок ей.
Ряд эмоций сменился на лице пустынницы из орочьего рода, пока она читала не такую уж и длинную записку. Недоверие, облегчение, опасение, надежда… Блеск влаги в глазах.
Глава 13-2
И настороженный кивок на трактирщика, который так и сидел за столом, как истукан, глядя перед собой стеклянными глазами.
– Я покупаю этих рабынь. Мне нужен артефакт для разблокировки ошейников, - потребовала у него, кладя на стол серебряную монету, чтобы даже случайный зритель заподозрил как можно меньше.
Даже не взглянув на деньги, хряк снял с шеи крупный кулон на кожаном шнурке и протянул мне. Хватило нескольких секунд, чтобы прочесть его системное описание и разобраться в принципе работы, который оказался простейшим. Одна сторона - активировала, вторая - наоборот. По очереди подошла к каждой из женщин, деактивируя ошейники, но пока не снимая, и жестом попросила их отойти подальше от двери и желательно в угол. Подчинились обе, причем, что порадовало, молча. Видимо, не хуже нас понимали, что праздновать победу рано.
А потом в кабинет вошла мама.
Уставшая. Изможденная, кажется ещё сильнее. Чего мне стоило не рвануть к ней, а попросить подойти Кирилла, причем через чат - знает одна система. Сама я в этот момент предпочла вообще отвернуться, чтобы не сорваться и не закричать. Чтобы не спровоцировать ни её, ни себя…
Но когда она прочла и, всхлипнув, начала без сил оседать прямо на пол, а Кир её подхватил, не выдержала - и всё таки метнулась к ней, сжимая так крепко, как только могла. Окутав нас обеих самым мощным из лечебных заклинаний, я чувствовала, что по моим щекам всё равно текут слезы, а сама я в шаге от истерики. Рано! Нельзя! Но не могу…
Не могу больше!
– Настя, не сейчас, - приглушенно попросил меня Кирилл, поддерживая уже нас обеих, и первым зажал рот маме, когда она вскинула на меня круглые от шока глаза и поняла, кто я такая. - Не сейчас. Прошу.
В итоге мы простояли так не меньше пяти минут, пока последнюю худенькую женщину (точнее девчонку-подростка) вводила в курс дела Рита, которой тоже пришлось немного поработать в качестве жилетки для истерично разрыдавшейся айрусы.
Мы с мамой плакали молча. Глядя в такие родные, ни капли не изменившиеся глаза, я не могла заставить себя прекратить. Это было сильнее меня.
Вот только время шло, а мы…
Мы всё ещё не воздали всем по заслугам.
– Позже, - прошептала вслух, причем говоря это в первую очередь для себя. - Мы обсудим всё это позже.
Отрывисто кивнув, мама на негнущихся ногах дошла до Тони и начала очень грамотно её утешать, поглаживая по голове и спине, приговаривая какие-то невнятные, но точно ласковые слова, а я, кажется, впервые в жизни позавидовала тому, что на месте этой девушки не я.
Мне тоже нужны слова утешения и объятия мамы! Мне тоже!
Но нет…
Не время.
Шумно выдохнув и смахнув со щеки последние слезы, приказала громилам привести дворфа и воргена, и пока Кирилл информировал их о наших планах (всё с той же запиской), отошла к окну, из последних сил стараясь унять нервную дрожь.
Но вот дверь распахнулась в седьмой раз и закрылась.
Судя по легкому шороху, Кирилл подошел к отцу. Тишина…
А потом на мои плечи опустились все четыре ладони. Широкие, как я помнила. Мозолистые. Другие, но… всё те же.
– Больше всего я боялся за тебя… - прошептал отец мне в макушку. - И что мертва, и что жива… Командуй, кнопка. Как раньше, помнишь?
Улыбнувшись сквозь слезы, которые снова хлынули из глаз, дерганно кивнула. Мне было пять, когда я была великой укротительницей диких мустангов. Нетрудно догадаться, кто именно был мустангом… А я кнопкой.