"Ты следующий", — Командир указал на моего брата.
"Лука Болеславович Боголюбов", — прошептал он, не осмеливаясь поднять глаза и встретиться взглядом с Коммандером. "Третье вересня от Новой Вехи сто третьего года. Девять-три-ноль-ноль-Л-А-один-восемь-девять."
Двое солдат сравнили детали, прежде чем показать командиру фотографию моего брата. Это был он. ПОДТВЕРЖДЕНО.
"Ты", — Командир переключил свое внимание на меня.
Я уставилась на его бесчувственное лицо, задаваясь вопросом, всегда ли этот человек был таким холодным. Осталась ли в нем хоть капля человечности?
"Варвара Болеславовна Боголюбова", — ответила я, мой голос был таким же пустым, как лицо солдата. "Двадцать второго червня от Новой Вехи девяносто восьмого года. Шесть-два-два-девять-восемь-Н-Е-ноль-ноль-три."
Мое лицо мелькнуло на экране; красная мигающая надпись "ПОДТВЕРЖДЕНО" подтверждала мою личность.
"Следуйте за мной", — приказал Командир.
Дверь в приемную справа от холла открылась, и нас провели внутрь, как скот на рынок. Детали комнаты были такими, какими мы их оставили, — временная деформация старых времен. Я заметил, что несколько предметов были переставлены, семейные фотографии перевернуты вместе с рамками, а пианино открыто, как будто на нем недавно играли.
Мама громко ахнула, когда увидела избитое, изломанное тело моего отца, распростертое на одном из диванов. Ее рука взлетела к лицу, когда непрошено брызнули слезы. Из-за желания броситься к нему ей приходилось контролировать свои движения.
— На вашем месте я бы этого не делал, — раздался холодный голос у нас за спиной.
Мужчина в сером костюме в тонкую полоску стоял, прислонившись к мраморному камину, сигарный дым ненадолго скрыл его лицо от моих глаз. Когда мое зрение прояснилось, я поняла, что узнал этого человека. Это был Бо-Линь, наемник, который устроил несколько военных переворотов в других странах, прежде чем приехать к нам. Его лицо стало тем, которое мы все узнали за несколько месяцев до Отключения Электричества. Он объявил всему миру, что наш город станет его следующим завоеванием, хотя мой отец всегда смеялся над этой идеей.
"Бо-Линь и его армия никогда не возьмут Город", — настаивал отец, когда мы все собрались у семейного телевизора всего несколько недель назад.
И все же он был здесь, в нашей стране, в нашем городе и в нашем доме.
Лицо Бо-Лина всегда приводило меня в замешательство. Отчасти угрожающий, отчасти вызывающий, он был совершенно устрашающим. Ничто в его чертах ничего не выдавало. Его рот постоянно был сжат в аккуратную линию, которая никогда не улыбалась и не ухмылялась. А глаза были пустыми, как будто ничто из того, что он видел, не было новым или интересным для него. Я была уверена, что он, должно быть, карикатура. Поскольку никто не мог быть настолько обезличено бесчеловечным, как Бо-Лин.
"Мой муж", — запротестовала мать.
"Твой муж — мой пленник", — объявил Бо-Лин, и последнее слово взорвало его торжеством. "Пленник, которого я убью, без сомнения. Но я не мог позволить ему покинуть этот мир, не повидавшись в последний раз со своей семьей."
Бо-Лин широко развел руками, в уголках его рта образовалась зловещая складка. Он начал двигаться к нам. Я инстинктивно оттолкнул Луку за спину, подальше от Бо-Лина. Он, конечно, заметил. Вскоре внимание Бо-Лина переключилось на меня, в его глазах появилось озадаченное выражение. Он изучал меня, казалось, целую вечность, хотя я не знаю, что именно во мне пробудило его интерес.
"Варвара, Варвара, Варвара", — пропел мое имя Бо-Лин. "Я много чего слышал о тебе, Варвара".
Мне не понравился тон, с которым он произнес мое имя.
"Они говорят о тебе с таким большим уважением", — продолжил он. "Твои учителя говорят мне, что ты намного взрослее своих лет. Яростный боец и страж, как я вижу здесь".
Бо-Лин придвинулся ближе, так близко, что я почувствовала его дыхание на себе, когда он говорил. Я вздрогнула, его сущность вызывала у меня отвращение до глубины души.
Его глаза сканировали меня. Я была покрыта черной сажей, моих туфель давно не было, а от моего некогда канареечно-желтого платья остались лишь лохмотья, прикрывающие мое тело. На лице запеклась кровь из раны над левой бровью, а в волосах застряла бетонная пыль. Я выглядел далеко не лучшим образом, и все же во мне было что-то такое, что привлекло внимание Бо-Лина.