— Я слышал, ты ходил на прогулку, — неловко начал он, когда Альфред принёс салат с пармской ветчиной и рукколой.
— Да. Немного скучаю в четырёх стенах, а ваш особняк уже изучил весь, ― ответил Тим, перебирая вилкой кедровые орешки. Брюс уже начал уминать свой салат и коротко поглядывал на своего подопечного.
— Не думаю, что тебе стоит бродить по улицам в одиночестве.
— Я всю жизнь бродил один по улицам.
Брюс остановился. Он с тихим стуком опустил вилку на тарелку и неуверенно поднял взгляд. Он так смотрел на Тима, будто не мог решить, сказать что-то или лучше всё-таки промолчать.
— Просто я волнуюсь. — Он снова взялся за вилку. Тим увидел краем глаза, как покачал головой Альфред, и вдруг почувствовал подступившую к горлу тошноту. Есть расхотелось, как и говорить. Брюс не доверял ему настолько, что врал, думая, что Тим не догадается.
Как будто Брюс никогда не был знаком с четой Дрейков и не знал, что Тим жил под одной крышей с двумя людьми, которые не говорили ему правду даже по праздникам.
Аппетит пропал, но Тим всё равно заставил себя съесть и салат, и нежную индейку в клюквенном соусе, чтобы не давать Альфреду и Брюсу лишнего повода для беспокойства.
— Я пойду наверх, — сказал он, допив чай и вытерев губы. От разочарования было горько, и хотелось спрятаться от этого чувства как можно дальше.
Сейчас он точно знал, куда податься.
Тим преодолел расстояние между столовой и Другой столовой, миновав лестницу, коридор и целое звёздное небо минут за семь. Наверное. Кажется, пока он шагал по млечному пути, стрелки его часов замерли, время остановилось и больше не двигалось с места. По ту сторону, у второй крохотной двери, его уже ждал Другой Брюс, улыбающийся участливо и оправляющий свой костюм, иссиня-чёрный, как небо грозовой ночью.
— Я скучал, золотце. — Другой Брюс поправил ему растрепавшиеся волосы, взял за плечо и повёл к его комнате. — И я невероятно рад, что ты вернулся.
Тим смущённо посмотрел на носки своих ботинок, на секунду усомнившись в правильности своего побега.
— Я… я тоже рад. Да.
— Скорее-скорее, переодевайся. — Другой Брюс подтолкнул его к двери. — Ты же не хочешь гулять в этом ужасном наряде, как примерный выпускник из старомодного пансионата для мальчиков?
Тим передёрнул плечами, отводя взгляд от чёрных пуговиц на лице Другого Брюса.
— Да, конечно.
Красная худи, удобные джинсы и новенькие кеды уже ждали его. Одежду кто-то осторожно сложил на краю кровати, а кеды оставил у двери. Тим переоделся с радостью — будто снял старую кожу и надел новую, ту, в которой чувствовал себя намного лучше и которая не стесняла его движений.
Тим выглянул из своей комнаты, прежде чем выйти.
— Дэмиан уже здесь?
Другой Брюс радушно улыбнулся, хлопнув в ладоши и покачал головой:
— Нет, золотце, сегодня он не сможет пойти с тобой. Его нужно немного… исправить. Починить. — Он поднял палец и тихо, едва слышно добавил: — Перешить.
У Тима от его шёпота по спине пробежали мурашки. Он нервно передёрнул плечами и постарался отогнать это ощущение пугающей прохлады. Другой Брюс снова схватил Тима за плечо и повёл к выходу из особняка.
— К тому же, я почти уверен, что ты не прочь пробродить по окрестностям в одиночестве. Но возвращайся к ужину, будь добр. — Он потрепал Тима по волосам напоследок, поцеловал в лоб и подтолкнул к воротам. Тим не стал противиться — тем более, что он и правда был рад прогуляться без компании.
Один он, правда, не остался. Стоило ему ступить за ворота, как из кустов, воровато озираясь, высунулся чёрный кот в красном ошейнике. Он остановился, будто напряжённо высматривая сквозь листву особняк, а потом затрусил по тропинке. Остановился, обернулся и спросил:
— Ну, ты идёшь?
Тим уже даже ногу поднял, чтобы шагнуть за ним, но так и замер. Потом очень медленно опустил ногу и сощурился.
— Чего пялишься? — спросил кот. Голос у него был молодой и какой-то хриплый. — Так удивился, будто коты не разговаривают. — Он повёл мордой, словно выказывал своё пренебрежение. Тим неуверенно зашагал вперёд. Кот затрусил рядом.
— Но. Коты действительно не разговаривают.
— Да ну? Может, с тобой просто говорить не о чем? Я уже знаю, что тебя зовут Тимоти, Тим, Тимми. — Он покачал головой, будто выбирал из этих вариантов. — Что там ещё?
— Можешь остановиться на «Тиме», спасибо. — Тим вдруг поймал себя на том, что они идут не в сторону дома Другого Ричарда и Другого Джейсона, а наоборот. Они шли к городу, и никто не пытался их остановить. — А как мне тебя называть?
Кот фыркнул:
— Никак меня не называй и не зови никак, я и так постоянно за тобой хожу. Не нужно мне имя, я и без него самодостаточен по самые усы.
Тим растерянно замолчал, покусал губы, не сбавляя шагу и не останавливаясь, но не зная, как же продолжить разговор, а потом со вздохом спросил:
— У тебя глаза нормальные? Ты не… ну… Другой?
— Коты существуют в единственном варианте, зато умеют ходить туда, куда захотят, а не только туда, куда пригласят, — самодовольно ответил кот. Тим помолчал ещё, прежде чем перевести тему:
— Мы идём в город?
— Нет. Мы будем открывать новые границы. Он не стал бы придумывать большой мир, просто чтобы вкусно поужинать твоими мечтами и надеждами.
Тим нервно сцепил руки, перебирая пальцы.
— Кто — он?
— Он. — Кот снова посмотрел на него как на дурака. — Ты же не думаешь, что всё здесь действительно так карамельно, как тебе показалось?
Тим не стал отвечать, задумчиво склонив голову набок. Конечно, он помнил и жуков в леденцах, и снятую старческую кожу, и то, как боялся Другого Брюса немой мальчик Дэмиан, и слова своего Другого Опекуна, который обещал «перешить» Дэмиана. Всё это было слишком жутко, чтобы не омрачать ощущение бесконечного счастья от всего остального.
Но ему так не хватало этого. Чтобы ему позволяли быть свободным, но не делали вид, что его не существует. Чтобы ему не врали, и доверяли ему выбор. Чтобы к нему прислушивались.
— Но он же искренне улыбается.
— Ты не первый, кого он уговаривает остаться здесь, — сказал кот. На бегу его медальон тихо позвякивал, а шёрстка блестела на солнце. — Внимательнее смотри по сторонам, Тим.
Тим вздохнул и послушался. Этот Другой пригород Готэма казался очень ярким. В его родном мире сейчас стояла осень. Небо посерело и поливало горожан дождевой водой, то обрушиваясь на них ливнем, то посыпая мелкой моросью. Листья уже пожелтели и начали облетать, но из-за постоянно пасмурной погоды деревья не выглядели яркими золотыми пятнами. Настоящий Готэм был холодным и хмурым.
Другой Готэм был полной противоположностью. Здесь всегда светило солнце, и листья, только-только начавшие желтеть, казались смесью изумруда и янтаря. Небо было голубым и безоблачным днём, а ночью тёмно-синим и фиолетовым, полным ярких звёзд.
Но чем дальше они отходили от особняка, тем сильнее серел мир. Превращался не в настоящий Готэм, а в размытый чёрно-белый снимок. Становился всё более блёклым, неразличимым и будто бы выцветал, как рисунки на стенах в детской в настоящем особняке Уэйнов.
А потом всё вокруг исчезло совсем, и мир вокруг стал белым, будто его поглотил огромный снежный сугроб.
— Что это?
— Это граница его мира. — Кот гордо тряхнул головой. — Но он круглый, так что рано или поздно… — Он немного прибавил скорости, и Тим тоже зашагал быстрее. Через пару минут им начали попадаться первые силуэты деревьев и загородных домов. Они всё шли и шли вперёд, и мир становился всё ярче, краски — всё насыщеннее, и вот уже ржаво-рыжие листья шумели, окружая небесно-голубой домик Другого мистера Грейсона и Другого мистер Тодда. Они обошли весь мир, который создал для него Другой Брюс, и Тим искренне ужаснулся тому, каким крохотным этот мир на самом деле был.