Кира кивнула.
— Ох, зря. Не успела она рассказать, что хотела. Какая-то старая история. Видимо, начудила в молодости наша грешная богиня. Да бог с ней… Позвонил я в Ереван племяннице, у которой жила Зоя, но она не знает, что это за медальон. Хотя видела его на Зое каждый день. У кого еще теперь спрашивать? Возможно, тетя Эмма что-то знает…
— Вечером я поеду к матери. И постараюсь остаться у нее ночевать. Ну, совру, что ключи от городской квартиры на даче оставила, на последнюю электричку не успеваю…
— Кира! — возмутился дед.
— Ну не выгонит же она меня в ночь на улицу! А если и выставит вон, поеду домой — ключи-то на самом деле у меня в рюкзаке.
— Я тебя отвезу в город. И не возражай. Мы со Светой все равно едем, только кафе и дом закроем. Отец уже в квартире, еще днем уехал. Там же Эмма одна… Вот еще бы найти того вора, который телефон у Зои украл! Может, заявление в полицию написать?
— Бесполезно! И кто писать будет? Пострадавшая мертва… разве что Кустина попросить, чтобы записи с камер наблюдения посмотреть помог. Армен, есть там камеры на доме? Или в подъезде?
— Не знаю! Дом новый совсем. Когда за тобой заехать, а?
— Давайте в восемь… Армен, я вот думаю, где Зоя Оганезовна могла пересечься с моей бабушкой Кирой? В Армении? Или у нас в городе?
— Все трое — Зоя, Эмма и мой отец родились здесь. Вся семья жила на Базарной, 12. Старый купеческий особняк. Теперь там живут отец и тетя Эмма. Зоя уехала к племянникам в Ереван несколько лет назад, вернулась осенью… впрочем, я все это говорил уже.
— А вы своему отцу показывали фотографии в медальоне?
— Нет. Он уехал раньше, чем Света его нашла. Думаешь, он твою бабушку знал?
— А вдруг? Зоя Оганезовна где работала?
— А зачем ей, жене, а потом вдове генерала Орлова, было работать?! — воскликнул Армен, а Кира с удивлением уловила в его голосе досаду.
«Не любили вы тетушку, Армен Артурович, интересно только — за что? — подумала она, провожая его до машины. — Н-да… вопрос еще в том, насколько сильна была эта нелюбовь? Возможность помочь старушке упасть на рельсы у Армена была: рядом со старой железнодорожной будкой есть бетонные ступени, которые спускаются как раз до дороги. Правда, они без перил и с уклоном, ими мало кто пользуется — небезопасно. Что, если Армен все же поднялся по ним, столкнул Зою Оганезовну и спустился обратно? Она потому и не закричала, что не ожидала плохого — к ней подошел родной племянник! Было у него время, чтобы пробежать по дороге и подняться ко мне уже с этой стороны? Там всего-то метров двадцать до нормальной лестницы. Я, отойдя от Зои Оганезовны на середину платформы, несколько минут искала номер Армена в контактах, потому что записала не по имени, а «кафе». Потом слушала в трубке армянскую мелодию. А он в это время… беспомощную бабулю — на рельсы! Жесть!» Кира очнулась от мыслей и резко остановилась.
— Кира, ты меня не слышишь? Я спрашиваю — дед с нами поедет?
— А?.. Дед? Нет, вряд ли. Армен, вот что… тут следователь предупредил, что зайдет к нам — деда опросить, да и меня. Не знаю, когда это будет. Давайте договоримся — я позвоню вам, как освобожусь. Если позже восьми, то доберусь на электричке. Или с дедом. Хорошо?
— Ну, давай так. Только что ты можешь рассказать ментам про какого-то бомжа, который сдох на заброшенном участке?
— Это не бомж, Армен, а сын тети Кати Муравиной — Петр. И он не сдох, его убили, — ответила Кира, внимательно следя за выражением лица Армена. Она заметила, что естественно возникшее в данном случае удивление неожиданно сменила другая эмоция — Армен удовлетворенно усмехнулся, старательно пряча довольную улыбку. И Кира была уверена, что ей это не показалось.
Глава 6
Максим Арканов, доложив Кустину, каким образом обнаружил труп, вспомнил вдруг о Кире. Только что вроде вертелась тут, а уже куда-то сбежала. Он, конечно, привык к непоседливости подруги, но в последние год-два они подолгу не общались, встречались на бегу, может, остепенилась?
Он не сразу сообразил, что сам старался с ней меньше сталкиваться. И не потому, что Олька ревнует. Как раз жена-то со своими упреками поутихла, даже, кажется, с сочувствием к Кире стала относиться — с тех пор, как он обмолвился, что у той с благоверным не все гладко складывается. А потом Олька Лушникова с бабой засекла. Да и про свекровь он жене рассказал, мол, та Киру недолюбливает. Или, если быть точным, — терпеть не может. Как однажды пожаловался сам Санек Лушников — «маман Кирку, эту чистоплюйку, и ее дедка на дух не выносит, а я между ними как буфер». Максим тогда даже не удивился — по его мнению, Кира вляпалась в этот клан с хамоватой базарной предводительницей, мадам Лушниковой, по какой-то нелепой случайности.