И куда он, Максим Арканов, смотрел?!
А на Ольку, свою будущую жену. Влюбился махом, еще числясь парнем Киры, когда отношения с ней приобрели какую-то вялотекущую форму с обязательными свиданиями на «их» месте — скамье на краю оврага под кроной дуба. Он тяготился этими встречами, ему казалось, Кира просто зациклилась на куче мелких «традиций» типа этой, свято стараясь соблюдать их все. Начиная с самой ранней — в детсадовском возрасте они закопали под этим же дубом первый совместный «секретик»: Кира положила под стеклышко на кусок фольги от шоколадки два «глазка» из старинного ожерелья бабушки, а Максим тогда отдал свою главную ценность — пуговицу с милицейского кителя деда. Они торжественно поклялись каждый год добавлять в ямку новые «сокровища». И ведь выполняли обещание! Год от года… вплоть до его женитьбы на Ольке.
«Интересно, «секретик» еще цел?» — вдруг подумал Максим и тут же устыдился. Мысль эта была совсем некстати: он стоит в двух метрах от трупа, рядом с которым работает следственная группа, и предается воспоминаниям о первой любви…
— Арканов, иди сюда, — окликнул его Кустин.
— Слушаю, Михал Юрич.
— Макс, Киру Лушникову и ее деда давно знаешь? Ты ведь с рождения живешь в этом поселке.
— Мы с Кирой дружим с детства, Бранчевские каждое лето проводят на даче. Что конкретно вас интересует?
— А Игорь Муравин часто сюда приезжал?
— Тоже каждое лето. До тех пор, пока была жива тетя Катя.
— Бабушка? Мать убиенного Петра, я правильно понял?
— Да.
— Какие отношения были у Игоря с отцом? Может быть, конфликт? Или частые ссоры?
— Если вы подозреваете Игоря, то он убить отца никак не мог — живет в Австралии вместе с женой и ребенком. В последнее время мы не общались…
— Как долго не общались? — живо перебил его Кустин.
— После моей свадьбы не виделись ни разу, — неохотно ответил Максим.
«Черт, вроде бы и не ссорились, а в душе до сих пор гадостное чувство… вины, что ли? Гошка на мальчишнике обозвал меня слепым идиотом, пьяный был уже почти в ноль. Я отмахнулся, а вот, поди же ты, запало… до сих пор не пойму, за что обозвал-то? Что имел в виду? Или врешь себе, Арканов, все ты понимаешь… просто это удобно — себя обманывать, чтобы тошно не стало».
— Девушку не поделили, так? Увел у друга, а, Макс? Женился?
— Да при чем здесь Ольга?! — с досадой отмахнулся он.
— А кто при чем? Кира? Ну, понятно… не просто подругой детства она тебе была. Значит, знаешь ее хорошо… Может она, скажем, причинить боль человеку?
— Еще как! — невольно вырвалось у Максима.
— Ну-ну, давай подробнее… ударила когда кого?
— Да вы что подумали, Михал Юрич! Кирка пальцем никого, да никогда! Я имел в виду — язык у нее, что жало! Выскажется, не подумав. Правда, потом сама жалеет, что обидела, — улыбнулся он, вспомнив ее недавний упрек и виноватый взгляд. — Вы все еще подозреваете, что это она старушку на рельсы столкнула? Не могла Кирка, нет!
— Ладно, остынь. Вернемся к Муравиным. Когда Игорь с семьей перебрался в Австралию?
— Кира сказала, что пять лет назад. Я сам ничего не знал до сегодняшнего дня. У нее спросите. Вон она с Арменом идет к калитке… что еще ему от нее надо? Зачем приезжал?
— Его машина уже полчаса у забора стоит, — пожав плечами, заметил Кустин. — Когда здесь закончим, зайдем к Бранчевскому. Не мог старик не заметить чужой автомобиль, припаркованный у забора участка Муравиных…
— Где это? — удивился Максим, оглядываясь.
— Подруга твоя глазастая обнаружила свежие следы протектора вон там, — кивнул Кустин. — А это место прекрасно просматривается с высокого крыльца дома Бранчевских. Встает вопрос к Бранчевскому — не видел или скрывает почему-то?
— Зачем бы ему?
— Ну… например, машинка знакомая либо водитель. Близко они дружили — Катерина Муравина и доктор Бранчевский? Или, наоборот, — не дружили?
— Вы о чем? — удивился Максим, не понимая, куда клонит майор Кустин.