Выбрать главу

— Ты понимаешь — Зоя умерла! — со злостью произнес Армен, хватая Киру за плечи.

Он тряс ее, что-то говорил, переходя то на армянский, то опять на русский, но Кира все равно ничего не понимала. Голова ее болталась, как у китайского болванчика, которого она «мучила» в детстве — фигурка стояла на рояле, руки сами к ней тянулись, когда не хотелось заниматься. А дед, заглядывая в дверь гостиной, грозился выкинуть «китаезу» в помойное ведро. Так и говорил — помойное. Кира заливалась слезами, представляя, как любимая безделушка отца сгинет среди мусора, хватала болванчика, целовала многократно и ставила обратно на подставку для нот. Дед сразу как-то сникал и, сгорбившись, уходил. А Кира, тяжело вздохнув, открывала нотный альбом…

«О чем думаю?!» — опомнилась она и резким движением вывернулась из рук Армена.

— Стоп! Армен, это сделала не я! — глядя ему в глаза, четко произнесла Кира. — Но никого на платформе больше не было. Скорее всего, Зоя Оганезовна оступилась. Я отошла от нее недалеко, чтобы позвонить вам.

— Зачем?! Я здесь! Уже третью электричку встречаю!

— Но мы этого не знали! Как бы ваша тетя смогла добраться до дома, а? Как вы вообще отпустили ее одну в город? В ее возрасте… — перешла она в наступление.

— Эй, девушка…

— Кира.

— Да, Кира, помню. Зоя не инвалид! Я сам утром привез ее на станцию, посадил в поезд. Тетю никогда и никак нельзя остановить, если что решила! К внучке или к сестре поехать — даже не спрашивала! И сегодня вышла из дома, никому не сказала! Я ее догнал уже на третьей улице! Подожди, а вы давно знакомы?

— Нет! Вот сейчас, по дороге сюда, и познакомились. Зоя Оганезовна сама начала со мной разговор. А потом пригласила к вам на кофе. И ей откуда-то известно мое имя… Вы обсуждали меня с ней? Или деда? И вообще, какое дело вашей семье до нас?!

— Эй, подожди-ка… потом разберемся. «Скорую» ты вызвала? Нет?! А полицию?

— Зачем… полицию?! — испугалась Кира. «Ну, все… попала… сама виновата, нужно было сразу уйти в другой вагон, было же нехорошее предчувствие, было! С первых минут, как только поймала настойчивый взгляд старухи», — с досадой подумала она, наблюдая, как Армен роется в списке контактов в телефоне.

— Вот, участковый Максим Арканов, я его хорошо знаю. Ему позвоню… Макс! Армен Томерян… Беда у меня…

Кира поняла, что если сейчас не присядет куда-нибудь, то упадет в обморок. На платформе имелось несколько лавок, но самая ближняя стояла почти на середине, до нее нужно было еще как-то добраться. Не вариант. Она сняла с плеч рюкзак, мельком отметив, как хорошо, что в нем нет ничего, кроме одежды, бросила его на бетонные плиты, приготовленные, видимо, для ремонта платформы, и села.

«Зоя Оганезовна упомянула, что в их семье она — недоразумение. А в нашей, получается, — я. При чем с детства. Во дворе прыгали через открытый люк все! Промахнулась я одна. И как в полете мог шнурок кроссовки развязаться? Ни секундой раньше, ни секундой позже. Ровно у края — и нога тут же провалилась в пустоту. Если б не Вовка, который дернул меня за капюшон куртки, я целиком улькнула бы вниз. Последствия, слава богу, минимальные — шрам на лбу на память. Ну, и уличные люки обхожу стороной. Гимнастикой начала заниматься — ногу сломала. И ладно бы во время тренировки! Нет, на ровном городском асфальте. А ножом полпальца в прошлом году? Хлебушка порезала к завтраку… Сегодня день вообще супер — развод с мужем и мертвая старушка на рельсах. Чего еще ожидать? От Армена, например, — вон как зло на меня пялится!» — подумала Кира, наблюдая за племянником Зои Оганезовны. И только тут заметила в его руках сумочку-авоську.

«Где он ее взял? Тетушка выронила, а Армен подобрал? А я почему ее не увидела на платформе?» — удивилась Кира.

Армен мял сумочку, словно пытаясь нащупать что-то внутри. Наконец, засунув руку в глубину мешочка, извлек связку ключей.

— Что за черт! — громко произнес Армен. — Телефона нет! Постой! — Он рванул обратно к краю платформы, заглянул вниз и замер. «Что он пытается там обнаружить? Разбитую трубку? Наверное…» Кира нехотя встала со своего места.

— Я могу объяснить, куда делся мобильный. И почему ваша тетя так странно одета.

Кира подошла к Армену ближе.

— Когда я сажал ее в поезд, на ней было длинное темное платье! А это — какой-то… позор! Что? Что ты можешь сказать?