— Вот до сих пор не пойму — почему к тебе? Это мой отец — антиквар! — наверняка не впервые возмутился Гольдберг. — Все равно я к отцу их возил!
— Что за вещь? — насторожился Руднев.
— Золотые карманные часы Генри Мозер, вторая половина девятнадцатого века. Три крышки, на цепочке — ключ от второй. Но он утерян, хотя цепь на месте.
— Дорогие?
— Ну, это кому как. С ключом, в хорошем состоянии — тысяч триста рублей. Но часы не на ходу, без ключа — хорошо, если как золотой лом можно продать, золото там семьсот пятидесятой пробы. Но Никита продавать не собирался, ему нужна была только оценка. — Марк пожал плечами.
— Когда точно Смоленко ездил к вашему отцу?
— Это было днем в среду. — Марк на минуту задумался. — Точно, одиннадцатого.
«А после они встретились с Матвеем в кафе», — сопоставил Руднев.
— Как вел себя Никита? Было заметно, что нервничает, чего-то опасается, скрывает?
— Ну, вы спросили… простите. — Марк осекся под взглядом жены. — Нет, обычный парень, показал часы, выслушал отца, поблагодарил, они с Веткой ушли. Правда, отец предложил посмотреть механизм, но тот отказался.
— Вы с Никитой еще встречались?
— Я?! Нет, зачем? Вета, кстати, тоже о нем больше не упоминала.
— Я с ней говорила о Никите, — перебила Лилия. — Ну да, что ты на меня так смотришь, Марк? Ада просила приглядывать за девочкой, быть в курсе, с кем та общается. Естественно, что я Вету пыталась расспросить о парне. Но путного ничего не услышала. Выяснила одно — в Новосибирске он окончил колледж с красным дипломом, у него одна мать, отец умер.
— Она спрашивала, откуда у него эти часы?
— Да… сказал, что наследство отца. В общем-то, похоже на правду. А после этого она как-то быстро перевела разговор на учебу. Больше на тему Никиты мы не общались. До вчерашнего вечера. Мы уже собирались сюда, в клуб — у наших друзей юбилей свадьбы. Опаздывали безбожно. — Лилия бросила укоряющий взгляд на мужа.
— Моя вина — задержали в клинике, срочная операция, — поспешил пояснить тот.
— В начале десятого мне позвонила Иветта и сообщила о нападении на Никиту. Попросила, чтобы приехал Марк и забрал ее с набережной.
— Она была напугана до смерти, в машине расплакалась, но причину слез не озвучила. Честно говоря, я вчера заподозрил, что не так уж она к нему и равнодушна!
— Вы были за рулем красного «Гелендвагена»?
— Заметили? Да, это мой автомобиль.
— Что было дальше?
— Через пару кварталов Иветта вдруг попросила ее высадить.
— Оставили ее одну?
— Послушайте, Иветте восемнадцать, вполне взрослая девочка!
— Я же говорила тебе, нельзя было…
— Прекрати, Лиля! Ты носишься с ней как с младенцем. В конце концов она вырвется из-под твоей гиперопеки и во что-нибудь вляпается! Если уже не вляпалась, судя по реакции на случай с Никитой.
— Где сейчас ваша племянница?
— Должна быть на занятиях. Она, вообще-то, не пропускает, насколько нам известно. Утром, правда, я ее уже не отвожу, но встречать — встречаю.
— Позвоните ей, спросите, все ли у нее в порядке.
Лилия послушно достала из кармана халата телефон. Она долго ждала ответа на вызов, а Руднев наблюдал, как меняется выражение ее лица — от легкого беспокойства до панического ужаса.
— Трубку не берет. Марк, а если и с ней что-то случилось? Как с этим мальчиком?!
— Лилия, возьми себя в руки. Спокойно открой «Зенли» и узнаешь, где она…
— Да, да… я сейчас, простите, не подумала.
— Представляете, Лиля еще и следит за ней! Хотя, похоже, не зря? — Пока жена открывала программу, Марк набирал номер Иветты. — Нет, не отвечает…
— Иветта в университете! — торжественно сообщила Лилия, явно успокаиваясь и показывая экран телефона с геолокацией племянницы. — Конечно, отключила звук на лекциях, все понятно.
— Хорошо. — Руднев посмотрел время и подумал, что успеет к концу второй пары, чтобы поговорить с девушкой. — Не беспокойте ее, пусть учится. Я сейчас еду в университет. Предупреждать Иветту о моем визите, если дозвонитесь, не нужно.
Он заметил, как тревожно переглянулись Марк с Лилией.
Руднев поднялся с удобного кресла и хотел уже попрощаться, но тут в кармане куртки завибрировал телефон.
— Да, Игорь, — ответил он сыну, кивком прощаясь с Гольдбергами и направляясь к выходу. — Я понял тебя. Марк Иосифович, еще один вопрос, — резко разворачиваясь, спросил он. — Где ваша машина сейчас?
— «Гелик»? А… да вчера вечером, перед нашим отъездом сюда, друг ключи попросил на денек, у него что-то с тачкой. Я все равно до завтра не ездок. А в чем дело?