— Имя друга — Матвей Смоленко?
— Да. Кстати, это по его совету наши приятели решили отметить годовщину свадьбы здесь, он работает системным программистом у Фандо.
Руднев почти не слушал, что говорил Марк. Он звонил следователю следственного комитета Жаровой.
— Катерина Леонидовна, приветствую — Руднев. Вы выезжали утром на труп девушки в парке? Да, Карина Мунтян. Коротко — есть информация, что в это время у парка был замечен красный «Гелендваген». За рулем мог быть не владелец, а некий Матвей Смоленко. Да, подозреваю в причастности к ее смерти. И не только. Да, группу на задержание. Он может быть в офисном центре Фандо, где работает. Или в первой городской у брата. Точно так, у вчерашнего пострадавшего… Понял, выезжаю. А вы в курсе, что ваш друг — родной брат Никиты Смоленко?
— Этого парнишки?! Ну нет, не может быть. Парень из Новосибирска, а Матвея я с детства знаю, мы же одноклассники. Не было у него родных братьев, да и сестер тоже. Он у Веры Сергеевны один, отец ушел из семьи. И, по-моему, уже скончался. Я думал мало ли, просто однофамильцы.
— Я, кажется, поняла… мать Никиты — вторая жена отца Матвея? К ней он уехал в Новосибирск, и там родился еще один сын. Так?
— Наверное… Странно, но Матвей никогда не упоминал, что у него есть брат. — Марк выглядел ошеломленным.
— Тем не менее тот каждое лето проводил у них. По словам самого Никиты, Вера Сергеевна относится к нему как к родному. И это они уговорили его поступать в наш университет.
— Подождите, а почему вы спросили о машине? Что-то случилось?
— Ваш «Гелендваген» видели сегодня утром у ворот парка, где погибла от передозировки однокурсница Никиты и вашей племянницы Карина Мунтян. Девочка с фиолетовыми волосами…
— Да-да, такая пухленькая, невысокая. Я их видел вместе с Веткой, они общались вполне мило. Даже обнялись на крыльце у входа в универ. Потом Ветка села ко мне в машину. Но я никак не могу понять, что делал Матвей у парка? Если, конечно, за рулем был он. И какое отношение он может иметь к этой наркоманке?
— То, что девушка регулярно употребляла наркотические средства, — не факт, — осадил его Руднев, слегка разозлившись, — любят у нас сразу штампы ставить. — А какое отношение ваш друг имеет к двум преступлениям, разберется следствие. Всего доброго.
Уже у самых ворот его догнал звонок Жаровой — Матвей Смоленко был задержан на стоянке первой городской больницы.
Глава 7
Договорившись с Жаровой на встречу после обеда, Руднев рванул к университету. Для законного задержания Иветты Макарской никаких оснований не было, возможно, в красный «Гелендваген» садилась не она, а какой-то паренек — Игорь не смог уверенно сказать, что это была девушка. Если бы сам Руднев не говорил вчера с Макарской, не заметил, как та похожа на подростка, на нее даже подозрений бы не пало.
Если это Матвей напал на брата, то где мотив? Ревность к давно умершему отцу? Бред. Столько лет опекать сына женщины, которая лишила его отца, а тут вдруг — раз, и по голове? За что это? Ослушался, не захотел жить под их опекой? Это уж тем более не причина. Часики? Ну да, более весомо, но тоже сомнительно — стоимость их системный программист, работающий у Георга Фандо, отобьет парой зарплат. «Возможно, девушку не поделили? Макарскую как вариант. Не мог Матвей не знать ее, если он друг Марка», — подумал Руднев, прибавляя скорости, — поток машин после съезда с моста распределился по разным улицам, двигаться стало значительно легче.
Он успел к концу второй пары, даже ждал семь минут возле аудитории, где кандидатом физико-математических наук доцентом кафедры высшей математики Фроловым В. П. (как он узнал из расписания) первому курсу юрфака читалась лекция, но Иветта не вышла. Руднев заглянул в пустой зал и сразу же заметил девушку. Сидя на последнем ряду, та задумчиво смотрела в окно, сжимая в руке телефон. Бросив равнодушный взгляд на вошедшего Руднева, она, видимо, уже не в первый раз нажала на вызов.
— Он задержан полицией, Иветта. Поговорить вам удастся теперь только на очной ставке, — не стал церемониться Руднев, доставая из кармана служебное удостоверение.
— Я вас помню. Пришли меня арестовать? — по-прежнему без эмоций спросила девушка, а Руднев пытался понять: что это — бравада или пофигизм?
— А есть за что?
— Вы имеете право только опросить меня в качестве свидетеля по уголовному делу, если оно возбуждено. А я имею право на адвоката.
— Зачем он вам, Макарская? — искренне удивился Руднев, считавший Иветту до этого момента чуть не пострадавшей от рук растлителя девочкой. Он для себя решил, что старший Смоленко ее использовал.