— Я его не трогал! Да, в тот день вечером мы встречались в «Парусе», я еще раз попытался вернуть его домой, разговор шел на повышенных тонах, но я уехал до того, как с ним случилась эта беда. Я все рассказал следователю Рудневу, у меня алиби, в конце концов. Он обещал проверить.
— Проверили. Могу огорчить вас, Смоленко, но алиби на период времени совершения нападения у вас нет. Вы расстались с братом без десяти девять, сразу же уехали домой. Да, вы поставили автомобиль под окнами вашей квартиры в двадцать один ноль пять, это время подтвердил ваш сосед, на которого вы заботливо указали как на свидетеля. Но вы не сразу вошли в подъезд, Смоленко, а через двадцать шесть минут. На вашу беду, прямо напротив входа в ожидании клиента стоял таксомотор. Не заметили? В салоне был водитель, и работал видеорегистратор. На записи видно, как вы удаляетесь к арке, а позже появляетесь вновь. Где вы провели это время, Матвей Петрович?
— В магазине, забыл кое-что купить…
— Вы вернулись с пустыми руками. А этих двадцати шести минут вам вполне хватило, чтобы добраться до набережной, напасть на брата, забрать мобильный, чтобы имитировать ограбление, и вернуться к дому.
— Это как бы я успел? Машина оставалась на стоянке! А там ехать не меньше пятнадцати минут!
— Да, логично. Но дворами, по прямой, до места происшествия быстрым шагом девять минут. Туда-обратно — восемнадцать. Чтобы ударить кастетом человека, вынуть из кармана мобильный, оставшихся восьми минут вполне хватит. Вы забрали телефон. Что еще?
— У вас нет доказательств. Я больше ничего не скажу.
— Где сейчас находятся часы, которые вы похитили у Никиты?
— Это он вам про часы наплел? Да, был у нас разговор о них, это — память об отце, я просто хотел, чтобы он отдал их мне как старшему сыну. Да, они золотые, но цена мизерная — механизм не на ходу. Никита отказался отдать их мне, я, конечно, расстроился…
— Мы узнали о часах не от Никиты. Ознакомьтесь, это — показания Иветты Макарской.
Руднев наблюдал за Смоленко: тот внимательно вчитывался в текст, аккуратно переворачивая страницы одну за другой.
— У вас все еще есть шанс дать признательные показания, Смоленко.
— Хорошо, я расскажу. Да, мне нужны эти часы. Это — единственное, что осталось от отца, но и их он оставил Никите.
— От кого и когда вы узнали об их существовании?
— От мамы. Примерно десять дней назад я застал ее, как подумал вначале, за генеральной уборкой. Она достала все коробки и чемоданы с антресолей, на полу были разложены старые документы, какие-то шкатулки, пачки писем, ящики письменного стола были опустошены. Она сама призналась, что ищет одну памятную вещь. Старинные золотые часы с ключом на цепочке фирмы Генри Мозер — я потом нашел их в каталоге, не такая уж и ценность, тысяч триста рублей — две с половиной мои зарплаты. Она была взволнована не на шутку, когда поняла, что в доме их нет. Все время повторяла, что отец не мог продать, он всегда говорил, что должен передать их сыну. Я не так трепетно отношусь к наследию предков, поэтому попытался отшутиться, что отец, возможно, и отдал их сыну. Но не мне, а Никите. Я не мог тогда понять, почему мама вдруг так обрадовалась.
Я бы забыл о них, но она тем же вечером позвонила брату. И тот подтвердил, что часы у него. Мама вроде успокоилась, тема была закрыта. Так случилось, что мне уже через день срочно понадобились деньги, довольно крупная сумма. Нужно было отдать долг. Я с дисконтом продал новую машину, но это была капля в море.
— О какой сумме долга идет речь?
— Пять миллионов рублей. Я проигрался в карты в загородном клубе.
Руднев насторожился — ответил Смоленко почти что скороговоркой, без запинки, словно заранее отрепетированной фразой.
— Ну, допустим. Адрес клуба назовите.
— Территория яхт-клуба «Солнечный берег», — вроде бы неохотно ответил парень.
«Ловко! Наверняка знает, что клуб сменил владельца и сейчас там идут проверки — концов не найти, — усмехнулся Руднев. — Да, подготовился Матвей, прямо как к госэкзамену. Но Жарову не проведешь!»
— Продолжайте.
— Мама стала допытываться, что со мной, я вынужден был признаться. Она даже не расстроилась, только улыбнулась и рассказала историю этих часов. Отец в студенчестве работал старателем в артели, добывающей алмазы, где-то в Якутии. Они были женаты уже год, когда он привез домой шестьдесят граммов необработанных алмазов. Это мама придумала спрятать их в часы, вынув механизм, тем более тот был неисправен. Вторая крышка часов закрывается на ключ, который крепится к цепочке. Так что хранилище получилось вполне надежным. Ключ они отсоединили, и мама положила его в шкатулку со своими украшениями. Сам корпус часов отец спрятал в карман чемодана, а чемодан закинул на антресоли. Реализовать алмазы в то время они побоялись, решили, что оставят на «черный» день. Отец всегда зарабатывал хорошо, у него много изобретений, патентов, в деньгах нужды не было. Поэтому мама была уверена, что часы все там же, на антресолях…