Карина вышла на лестничную площадку, дверь за ней захлопнулась с мягким щелчком, вставленный в замочную скважину ключ повернулся легко, надежно запирая вход в квартиру. В этом доме Карина жила всего неделю, купила жилье по наитию — шагнула через порог вслед за риелтором и замерла, поняв сразу, что нашла для себя, наконец, личное убежище. И менять что-либо внутри этих стен в ближайшие несколько лет точно не будет.
Карина никогда не пользовалась лифтом, боязнь замкнутого пространства обнаружилась у нее весьма неожиданно в подростковом возрасте: в санатории, куда ее определила мама после серии жесточайших ангин во время учебного года, ей было назначено лечение барокамерой. Первый же сеанс закончился почти сразу, как над Кариной опустился прозрачный купол — увидев на мониторе выражение панического ужаса на ее лице, врач поспешила освободить ее из плена. Карине было стыдно, но она до сих пор была благодарна этой доброй женщине, понявшей ее состояние и спокойно объяснившей, что клаустрофобия — явление нередкое.
Пройдя мимо лифта к лестнице, Карина вдруг резко остановилась. Она медленно обернулась, боясь, что ей не показалось — из приоткрытых дверей кабины торчали ноги в кроссовках.
Глава 2
Александр Яров в задумчивости разглядывал фото молодой женщины на мониторе ноутбука. Еще вчера, когда его друг и правая рука Олег Князев с восторгом рассказывал о ней, Яров думал совершенно о другом: беспокоило то, что после ссоры в выходные отец не ответил ни на один звонок. Его упрямство порой бесило, но Саша прекрасно понимал, что старика не переделать. Впрочем, стариком Юрия Игнатьевича Ярова, советника юстиции в отставке, бывшего следователя прокуратуры, назвать мог только сын. Потому как знал точный возраст — шестьдесят шесть. Посторонние же люди при первой встрече искренне называли Яровых братьями. Саша лишь усмехался, а отец бросал на него победный взгляд, который означал и гордость за себя, такого бодрого и подтянутого, и одновременно упрек ему — на посещение спортзала у Александра не было времени, а сытно поесть и после ужина расслабленно полежать на диване он любил. А еще любил поспать утром, сколько возможно: в ущерб зарядке и пробежке.
Саша жил по твердому убеждению — брак, какая бы раскрасавица и разумница потенциальная невеста ни была, он исключил еще будучи подростком, когда мать ушла от отца и сына в замужество с турком.
Как назло, внешностью Саша был весь в нее — полноватый блондин с ярко-синей радужкой глаз, белесыми бровями и ресницами. Широкие скулы (единственное, что унаследовал от отца) он пытался одно время прятать за бородой, но очень скоро отказался от этой идеи — наличие растительности на подбородке стало вдруг модным, по офису сновали бородачи, похожие друг на друга…
Яров поймал себя на мысли, что с этой женщиной он даже не рискнул бы лечь в постель. Высокомерный взгляд, направленный на фотографа, как бы торопил того — мол, нет у меня времени на фотосессию, заканчивайте быстрее. Александр сомневался, что так уж она занята, скорее, это демонстрация. И как только за фотографом закроется дверь, женщина откинется в кресле, сбросит с ног туфли и расстегнет верхнюю пуговицу белой рубашки. А может быть, и две…
С Кариной Вадимовной Юматовой у Ярова сегодня подписание долгосрочного договора о поставках стройматериалов для строительства коттеджного поселка в Предгорье. И как ей только удалось получить этот огромный кусок земли, на который положил глаз Турнов — бывший коммунист, бывший бандит и взяточник, но при этом — свояк главы администрации района? «А вот сегодня и узнаю», — подумал Яров, захлопывая крышку ноутбука: пора было выдвигаться на встречу с Юматовой.