– Не убивать и не калечить. И никакой конкретики, мужик. Он же пидор, – усмешка и чувствительный тычок в ребра. – Ты сам говорил. Вдруг даже рад будет?
Несколько секунд молчания – и ни одной связной мысли. Реджи казалось, что вместо крови с морфином в его в венах плещется чистый адреналин.
– Ну ладно, – прозвучало равнодушно и безмятежно. – Хер с вами. Продолжайте. А я пока к Дрю схожу. Спрошу, точно ли он не против.
– Э, стой… Стой. Чего сразу к Дрю? Ты что, впрячься за него решил? Ты же сам притащил сюда этого урода…
– Этот урод может принести нам дохуя крышек. И вы, блядь, ему еще позавидуете, если Дрю об этом… Обо всей вот этой херне узнает.
Снова тишина. Захват на горле полностью разжался, и Реджи, уронив голову на сложенные руки, впился зубами в запястье, чтобы позорно не разреветься в голос. Злость и ненависть жгли сильнее, чем раскаленный металл. От осознания собственного бессилия хотелось разбить лоб о каменный пол.
– Вот блядь, – после продолжительной паузы с чувством произнес кто-то. – Может, правда ну его?..
– Вломили – и ладно, – подхватил другой. – Пошли отсюда. А ты, пидор, – очередной тычок в ноющие ребра, – хоть слово кому скажешь – жрать тебе твои же кишки. Понял?
Реджи не ответил – не смог. Вместо него опять заговорил Шон – и теперь его можно было узнать, но это совсем не радовало.
– Да понял он, понял. А если нет – так я ему еще раз объясню. Теперь валите, и мы с вами друг друга не видели.
Лишь когда дверь захлопнулась, Реджи нашел в себе силы подняться. Придержал штаны, попытался вытереть лицо, мокрое и опухшее. Задел рассеченную губу, размазал кровь. Во рту ее тоже было полно – сочилась из ободранной глотки и разбитого нёба. Сплюнуть на пол Реджи не решился. Сглотнул, передернувшись от отвращения.
Шон молча наблюдал. Выглядел злым и сонным, даже одеться не успел – приперся в штанах и сто лет не стиранной майке. Реджи скользнул затуманенным взглядом по обвивающим жилистые руки татуировкам – затейливым рисункам, отличительному признаку банды. Они были черными, местами неровными, похожими то ли на вьющиеся растения, то ли на расползающихся червей.
– Так вот как можно заставить тебя реветь, – ухмыльнулся Шон, когда Реджи уставился ему в лицо. – Я и не знал. Цел?
Реджи прикрыл глаза. Прислушался к ощущениям. Не цел – разбит на тысячу мелких кусков, и сейчас бы просто доползти до матраса, рухнуть на него и перестать дышать…
Кивнул.
– Тогда нахер пошел, – Шон посторонился, открыл путь к выходу. – Повезло тебе, что я не спал. Решил глянуть, куда тебя поволокли среди ночи. Этим ребятам не нравится, когда их обламывают.
Протиснувшись мимо него боком, Реджи уцепился за дверную ручку.
– Эй, – раздалось за спиной. – А ведь это я тебя нашел. Помнишь? Выкопал в той дыре, в юбке твоей пидорской… Может, хоть спасибо мне скажешь? – Шон выждал пару секунд. – Нет?.. Ну еще бы. Хер с тобой, проваливай. И Дрю ни слова, понял? Узнаю, что проболтался – пеняй на себя, мудила.
Реджи и на это ничего не ответил. По боли, раздирающей горло, понял: при всем желании в ближайшее время он никому ничего не сболтнет.
У кого ничего нет, тому нечего терять. Цепляясь за эту мысль, Реджи скользил расфокусированным взглядом по знакомой песчаной площадке перед входом в пещеры. Вяло пересчитывал рейдеров, заканчивающих ужин. Смотрел направо – туда, где непрерывно лаяла одна из плешивых собак, которые годились разве что на корм псам Легиона. Поворачивал голову налево – туда, где виднелся узкий проход между скал, ведущий к свободе или к смерти. Шансы на последнее были значительно выше, чем на успешный побег, и Реджи просто замучился решать, что важнее: выжить или сохранить хотя бы крупицы достоинства.
– Я Дерил.
От неожиданности он вздрогнул, качнулся в сторону, мельком глянул. Короткий ежик светлых волос, свежие, еще слегка воспаленные татуировки, змеящиеся по шее и подбирающиеся к подбородку. Ничего нового.
– Чего ты здесь торчишь?
– А нельзя? – Реджи говорил тихо и с трудом, травмированное горло не позволяло даже нормально есть. Каждый глоток сопровождался царапающей болью, и уже почти сутки желудок ныл от голода.
– Я не говорил, – будто бы удивленно протянул Дерил. – Я спросил. Ждешь, пока закончат?
Покосившись на медленно пустеющую площадку, Реджи молча кивнул.
– Ясно… Куришь?
Реджи мотнул головой.
– Ну… жаль. Я бы тебя сигаретой угостил. Слушай…
Он мялся, шевелил губами, будто нащупывал ими слова. Реджи посматривал уже с некоторым интересом, отмечая, что, наверное, перед ним самый молодой рейдер из всех виденных в лагере. Силился вспомнить, замечал ли его раньше. Кажется, всего пару раз, за общим столом, в компании Леи и Сары – еще одной женщины, ухаживающей за ранеными.
– А хочешь, я тебе тату набью? – вдруг предложил Дерил, и Реджи, вскинув голову, округлил глаза. – Дрю мне, конечно, за такое башку оторвет, но только прикинь – легионер с нашими наколками! Это же круто, чувак. Нет, правда, не хочешь?
– Не хочу, – почти шепнул Реджи, вновь отворачиваясь и вспоминая, как выводили племенные татуировки с кожи тех, кто примыкал к Легиону Цезаря. Какие уродливые шрамы у них оставались на телах и лицах.
– А где сейчас ваши? – спросил Дерил. Реджи даже не сразу понял, о чем идет речь. Затем задумался, нахмурился.
– В Аризоне, – в конце концов ответил.
– В Аризоне… – Дерил неторопливо затянулся и бросил окурок на землю. – Аризона – это далеко. Я там никогда не был. Я вообще дальше Вегаса не бывал… А ты сам отсюда или?..
– Из Аризоны.
– А… ну да. Точно.
Уже без утайки разглядывая рейдера, Реджи отметил, что тот хлипковат. Худой, какой-то нескладный, с темными кругами под глазами и крупными воспаленными прыщами на лбу и подбородке. Может, чем-нибудь болен? Наверняка и в бою ни на что не годится. Интересно, зачем банда держит при себе такого?
– Заебало все, – вздохнул Дерил, пока Реджи пытался размышлять. – Хочу свалить, думаю, куда податься. Ваши вроде крутые ребята. Круче «Гадюк», круче НКР…
– Мы проиграли, – бросил Реджи, наблюдая, как последними из-за столов поднимаются Лея и Сара, о чем-то переговариваясь и над чем-то посмеиваясь.
– Херня, – молодой рейдер махнул рукой. – Сегодня проиграли, завтра – выиграете. Нам тогда пиздец. Нас ведь всех перережут или на столбы вздернут, да?
– Да.
Дерил криво усмехнулся, проследил взглядом за удаляющимися женщинами, кивнул Саре.
– Это, чувак, кузина моя, – пояснил он, хотя его ни о чем не спрашивали. – Из-за нее я здесь, но хочу свалить. Свалить, пока ваши не пришли, а может… Слушай, а правду говорят, что у вас там все мужики – пидоры?
Реджи скрипнул зубами, на секунду прикрыл глаза.
– Нет, – процедил.
– Врут, значит?
– Считается преступлением. Узнают – член отрежут. И на крест поднимут.
– Ого, – Дерил недоверчиво присвистнул. – Честно? Ладно… Тогда еще ладно. Ну а как вообще попадают в Легион? Может, надо в Аризону махнуть? Поговорить с кем-то, записаться? В НКР можно просто записаться, они всех берут. Я бы драться научился…
Реджи чуть не фыркнул – с трудом сдержался.
– Нет, – выплюнул. – Забудь.
– Почему?
– Потому.
– Ну чего ты, чувак? Я же нормально спрашиваю. А это… А почему же тогда у вас мужики в юбках бегают?
– Птерюгес, – пробормотал Реджи. – Не юбка. Удобно. Ничего не мешает. И не жарко.
– А если холодно?
– У нас не бывает так холодно.
– А если по яйцам заедут? Там же даже нет щитков.
Реджи хмыкнул.
– Больно будет, если заедут.
Дерил задумчиво кивнул.
– Ну а серьезно? Как к вам попадают? Я слышал, что Цезарь захватывает племена… И все тогда идут служить?
– Нет, не все, – чтобы побыстрее отвязаться, Реджи решил все-таки объяснить. – Легион Цезаря – это не только армия. То есть это армия, но… Есть города и деревни. Почти такие же, как здесь. Гражданские. Люди возделывают землю, выращивают скот. Работают на Легион.
– Легион… – негромко, с какой-то странной интонацией протянул Дерил. – А почему ты воевал, а не выращивал скот?