Впереди раскинулась равнина. Хотя нет, не равнина. Скорее – большой пустырь, заканчивающийся черными скалами на севере. Глаза, привыкшие к темноте, различали трещины в подсохшей за день почве. Могли разглядеть очертания камней и растений. И ни хищников, ни намеков на рейдерские банды. Только звездное небо, убывающая луна и рваные тени облаков, скользящие по земле. Свежий ночной воздух, мерзнущий нос. Почти свобода. Никто не успеет хватиться и что-либо предпринять, если…
– Тебе снова не спится, сынок?
Хриплый, скрипучий голос за спиной – и Реджи вздрогнул, вытянулся. Заставил себя отвести взгляд от серо-коричневого мрака, развернулся.
Гуль, на этот раз не надевший шляпу, стоял шагах в десяти, смотрел из темноты и не поднимал тревогу. Он не шевелился, но у его пояса что-то поблескивало. Что-то, в чем Реджи без каких-либо эмоций узнал «магнум» с желтоватой костяной рукояткой, который уже пару раз видел в деле. Дорогое оружие, серьезное, начиненное экспансивными. Способное одним удачным выстрелом оторвать руку или снести половину черепа.
– Что там? – гуль кивнул в темноту. – Ничего, кроме пустошей и ночного зверья. Не стоит.
Он качнул плешивой головой, а Реджи понял, что ничего не может сказать. Ни единого слова не пришло на ум, только спазм сдавил горло и прервал вдох на половине.
– У нас тут проблема, верно? – Дюпон прищурил мутные, лишенные ресниц глаза. – Я вижу, что есть проблема. Так давай попробуем вместе ее решить. И вот эта штука, – он приподнял револьвер, покрутил его, словно рассматривая. – Я на всякий случай прихватил, но, думаю, в ней нет никакого смысла.
Нарочито неспешно он опустил ствол и, с секунду поколебавшись, убрал в кобуру. Остался безоружным, сунул руки в карманы изрядно помятых и истрепавшихся штанов. По ту сторону палаток колыхалось зарево походного костра, но никто почему-то не спешил на помощь. Стояла тишина. Лишь раз что-то тихо звякнуло и ветер взъерошил пустынный кустарник.
Реджи не мигая смотрел на гуля несколько секунд, затем облизнул сухие губы и спросил сиплым шепотом:
– Какой радиус?
– Сейчас стоит одна шестая мили, – без заминки, словно ответ был наготове, сообщил Дюпон. – Это примерно вон до тех валунов. Взгляни. Видишь? Большие, черные, примерно на три часа.
Реджи взглянул. Валуны и правда были там, и путь до них казался слишком коротким.
– Очень близко, – озвучил Дюпон эту мысль. – Я думаю, сынок, нам обоим не по душе такой расклад.
В дребезжащем голосе не слышалось угрозы или нервозности, гуль говорил спокойно и ровно.
– Ты, верно, думаешь, что мне жалко денег. Это правда. Те татуированные джентльмены запросили немалую сумму, и я буду лжецом, если скажу, что готов спустить ее на ветер. Но дело ведь не только в деньгах. Мне сказали, что тебе шестнадцать лет, а это значит…
– К-какой сегодня день? Какое ч-число?
Вопрос задался сам, сорвался внезапно, и Реджи вздрогнул. Что-то не так, что-то, чего не должно быть. Будто язык превратился в кусок мертвой плоти, а глотку свело судорогой.
На секунду Дюпон замешкался, озадаченно поджал кривые, сгнившие губы.
– Двадцать восьмое октября, – в итоге ответил он. – Вернее, уже двадцать девятое.
Реджи неожиданно для себя вдруг усмехнулся, покачал головой.
– Мне с-семнадцать, – с усилием сглотнув, зачем-то сообщил он. – Исп… исполнилось семнадцать.
– Вот как? И давно?
Порывисто вдохнув, Реджи медленно выдохнул. Чертовы нервы – в них вся проблема. Нужно успокоиться, нужно глубоко дышать и, как его учили когда-то, проговорить слова мысленно и лишь потом произнести вслух.
– Чуть больше недели.
Сработало.
– Так это же прекрасно, – все тем же ровным тоном произнес гуль. – Тебе исполнилось семнадцать. Через год исполнится восемнадцать. Потом девятнадцать… У тебя, сынок, впереди долгая жизнь, и знаешь, что я тебе скажу? Ты меня послушай, – он вперился в Реджи мутным взглядом. – Я ведь не глупец. Я понимаю, что ты много пережил и сейчас ничему не рад… Но я бизнесмен, а не злобный головорез. И методы у меня другие. Конечно, нам следовало обсудить это раньше, но, может, хотя бы сейчас ты меня выслушаешь? А потом уже решай, как поступить.
Вновь обернувшись, Реджи бросил быстрый взгляд в окутанные чернотой пустоши, краем глаза заметил, как шевельнулся Дюпон. Тот не сделал ни шагу, так и стоял, сунув руки в карманы. И ни в позе, ни в голосе, ни в выражении уродливого гуличьего лица не проглядывалось… практически ничего.
– Хорошая еда, – услышал Реджи, – чистая вода, удобная постель. Душ в любой момент, когда тебе захочется его принять. Какие-нибудь развлечения… Мы с тобой еще не знакомы, и я не в курсе, что тебе по нраву. Но потом обязательно что-нибудь придумаю, чтобы скрасить твой досуг. Для тебя, малыш, это второй шанс. Новые впечатления, новая жизнь, безопасная и… не лишенная некоторых перспектив. «Жизнь», сынок, – это ключевое слово, вслушайся в него. А еще…
– Бордель или казино?
– Что? – на этот раз в вопросе мелькнуло легкое удивление, и Реджи равнодушно уточнил:
– Мне говорили, у тебя бордель или казино. Что из этого?
Дюпон рассмеялся. Тихо, откинув голову назад, но искренне. Реджи проследил за руками, которыми тот взмахнул, прежде чем ответил:
– Казино, приятель. Я держу казино, но оно лишь скромное дополнение к основному. Основное – бойцовский клуб. Бизнес молодой, но прибыльный, даже несмотря на конкуренцию… Знаешь, я уверен, что мы с тобой поладим. И когда поладим, когда притремся друг к другу и заручимся обоюдным доверием, тогда я, глядишь, и штуку эту, – он указал на шею Реджи, – с тебя сниму. Не всю ведь жизнь тебе в ней ходить. И чтобы ты не сомневался… Арчер, подойди-ка сюда.
Наивно было думать, что гуль рискнул завести этот разговор без надежно прикрытого тыла. Реджи нисколько не удивился, когда из теней, отбрасываемых палатками, вышел один из его громил. Крупный рыжебородый детина, рядом с которым не только Реджи, но и Дюпон смотрелся жалко и беспомощно. Детина держал наготове пистолет-пулемет, но стоило гулю качнуть головой, как оружие опустилось.
– Скажи ему, – велел Дюпон.
– Что сказать-то, босс?
– Что посчитаешь нужным.
Тот недолго размышлял, после чего посмотрел на все еще колеблющегося Реджи и развел руками.
– Слушай, парень, – выдал он. – Босс дело говорит. Сказал, что не обидит, значит, так и будет. Слово он держит, своих бережет. Жилье отличное, жрачка за счет заведения, выходные… И это еще… – как-то совершенно нелепо скривившись, громила почесал заросшую щеку. – Ты нас не бойся. Если надо что, так и говори. А то идем себе, идем… Ты молчишь, даже в сортир лишний раз не попросишься. А потом вдруг раз – и драпать подорвался. Может, тебе надо что, чтобы драпать не тянуло? Так ты прямо скажи, если сможем – сделаем.
Дюпон одобрительно хмыкнул.
– Ну так что? – спросил он.
Лицо Реджи свело в болезненной гримасе, плечи опустились, губы дрогнули.
– У меня же нет выбора…
Дюпон и наемник переглянулись.
– Разумеется, есть, – отчеканил гуль. – Иначе ты бы здесь не стоял. Ты прямо сейчас выбираешь, и я от всей души надеюсь, сынок, что выбор ты сделаешь верный. Не торопись, обдумай все как следует.
Реджи поежился от очередного слабого, но неприятного порыва ветра, еще раз окинул долгим взглядом пустырь. Какое-то время размышлял, но в конце концов просто опустил голову.
К нему приблизились. Теплая широкая ладонь легла на плечо, мягко подтолкнула в сторону палаток.
– Пошли, – добродушно протянул Арчер. – До рассвета еще часов пять. Надо выспаться. И дальше давай без глупостей, идет? Больше нас так не пугай. Эй, босс, – он через плечо обратился к Дюпону, – а ведь предупреждали тебя те уроды, что он такой фокус может выкинуть.
– Ничего, – проскрипел гуль, вышагивающий позади. – Он просто устал, ведь путь нелегкий. Но еще пара недель – и будем дома… Отбой, парни, все под контролем.
Реджи снова без какого-либо удивления увидел, как густые тени шевельнулись. Два других наемника вернулись к костру, и лишь на миг в голове всплыл вопрос: а что бы они сделали, если бы он и правда побежал?