Затем начались проблемы. В какой-то момент, вяло пытаясь выйти из затяжного запоя, Питер наконец осознал, что средства на исходе и что нужно собрать себя в нечто целое. Пришла пора начинать связно мыслить и искать стабильный источник дохода. Здесь, в Рино, откуда он не планировал в ближайшие месяцы уходить. Ему пусть и не сразу, но приглянулся этот город со всеми его контрастами: помпезными казино и заваленными мусором трущобами, широкими освещенными улицами и темными вонючими подворотнями. Невзирая на присутствие НКР и вызывающие зубовный скрежет афиши, он чувствовал себя тут по-настоящему комфортно.
В поисках ему помогла Шарлотта: подсобила связями, подсказала пару ценных контактов, дала нужные рекомендации и в итоге вывела на Фестера – местного подпольного торговца химией, спиртным, а также, как поговаривали, стволами и взрывчаткой. Распространение последних в Рино строго контролировалось семьей Ван Граффов, а Райты, в свою очередь, активно пытались обуздать оборот химии, избавить город от сомнительной репутации, связанной с винтом и другими препаратами.
Питеру потребовалось совсем немного времени, чтобы сложить два и два.
Фестер действует за спиной правящих Семей, а значит – рискует. Раз рискует, то, очевидно, видит в этом смысл. А если готов рисковать со смыслом, будет и платить, поскольку найти надежных людей в столь опасном деле весьма непросто.
Питер представился именно таким: надежным. Заверил, что не имеет никакого отношения к Семьям или, чего доброго, НКР. Сказал, что неплохо дерется и отлично стреляет. Сознался, что не желает лишний раз светиться и работа на Фестера – это как раз то, что его полностью устроит, если они договорятся о цене.
Первым его «клиентом» стал какой-то тощий, еле живой гуль, имени которого Питер даже не запомнил. Взяв у Фестера небольшую партию под реализацию, тот здорово затянул сроки, а потом и вовсе перестал давать о себе знать. Питер его нашел, и после первой беседы по душам гуль заверил, что в ближайшие три дня все вернет. Но три дня прошли, и Питер потратил еще почти сутки на то, чтобы снова разыскать лживого сукиного сына в гнилых трущобах на восточной окраине. Денег при нем ожидаемо не оказалось, поэтому Питер ушел, забрав пару трофейных стволов, старую камеру, всю мелочь и остатки химии, которые выгреб из карманов валяющегося в отключке «клиента». Тем же вечером старый пиджак Шарлотты отправился в помойку. Она переоделась в потрепанную, но все же куда более приличную короткую куртку с высоким мягким воротником.
После гуля была какая-то парочка – парень с девушкой, совсем молодые, и они даже не пытались возразить или оправдаться. Смешной долг – чуть больше пары сотен, но стоило лишь слегка надавить, как парень с перепугу отдал всю наличность, и еще почти триста баксов осели в кармане у Питера. Эти двое явились из НКР, как уже потом рассказал Фестер. В Рино граждане Республики приходили за развлечениями, запрещенными в столице, и многие оставались здесь на всю свою, зачастую совсем недолгую, жизнь.
– Главное – не связываться с Ван Граффами, – рассказывал Фестер, когда они обмывали очередной возврат долга. – Их головорезы тоже, бывает, заглядывают. Платить не любят, но их особо не прижмешь.
– А Райты?
– Их босс любого, кто на винт подсядет, за яйца к афишному столбу прибьет. Хотя заходил с неделю назад их паренек, нервный какой-то весь. Присматривался. Справлялся о стволах, которые за пазухой можно в клуб пронести. Видать, припекло. Отшили его мои ребята, ни к чему нам проблемы с Райтами.
– А этот Дюпон?
– Никто, – хмыкнул Фестер, и его румяные, похожие на спелые яблоки, щеки блеснули в полумраке бара. – Бабла до хрена, но влияния ноль. Связи есть, но только благодаря деньгам тут и держится. Его парни иногда приходят, с ними можно по-простому и без последствий. Хотя поговаривают, он пытается вести с Райтами дела, толкает у себя их бухло. Бишопы бесятся.
– Это еще кто? – удивился Питер.
Фестер пару секунд нетрезво взирал на него, затем от души расхохотался, заставив присутствующих обернуться.
– Вот видишь, приятель, – отсмеявшись, он хлопнул ладонью по столу. – В этом-то и проблема. Кто такие Бишопы? Ха! Кто такие… Надо же. Кто такие Бишопы…
Из последующего несвязного монолога Питер в общих чертах уяснил, что в свое время Райты и Ван Граффы урвали львиную долю влияния в Рино не просто так, а оттеснив две другие Семьи – Мордино и Бишопов. А в довесок лет пять назад откуда-то с севера явился гуль при деньгах и практически отжал у Бишопов последнее, что у них оставалось, – бойцовский бизнес.
– «Акула» и так на ладан дышала, – уже больше сам с собой, чем с Питером, разговаривал в стельку пьяный подпольный делец. – Половина охранников разбежалась, в казино аппараты сломаны через один… А тут еще такое дерьмо. Босс их как раз в отлучке был, вернулся – бизнесу кранты. Сейчас тянут кое-как. Говорят, многие на них в долг работают. Ну и по старой памяти.
Питер внимал вполуха, но кое-что осело в голове. Мелочи, детали, которые помогали сориентироваться, не запутаться, избегать неоправданного риска и не подставлять работодателя.
И вроде бы жизнь налаживалась – пусть и не такая, о какой он мечтал.
========== Глава 5 ==========
В ту ночь все вышло глупо, бестолково и, как Питер понял уже наутро, опасно.
Действительно опасно, ведь он знал: есть люди, от которых исходит нечто особенное. Какие-то странные, невидимые и неосязаемые флюиды, которые, минуя все органы чувств, устремляются прямо в мозг. Эти люди могут быть кем угодно – наемниками или торговцами, рейдерами или добропорядочными семьянинами, беззубыми стариками или юнцами с пушистыми подбородками. Мужчинами, женщинами… неважно. Совершенно неважно, как выглядит человек, кем он себя называет. Главное – что исходит от него. Эти особые проклятые вибрации, от которых кровь стынет в жилах и кожа покрывается мурашками в любую, даже самую жаркую, погоду. И тогда не нужно быть психом, чтобы четко расслышать, как что-то предупреждает: «Осторожно. Опасность. Уйди с дороги, не лезь, не говори, даже не смотри лишний раз…»
Той ночью Питер был слишком взбешен и пьян, чтобы внять голосу интуиции.
А виной всему был Фестер. Конечно, Фестер, кто же еще? Кто еще, обдавая тошнотворным кислым перегаром, шептал Питеру в лицо, что пришла пора существенно расширить рамки делового сотрудничества? Кто еще в упор отказывался замечать, как медленно, но неотвратимо закипает собеседник, борясь с навязчивым желанием согласиться?
– Мелочь, – объяснял Фестер, склонившись над маленьким заляпанным столиком. – Раньше работал на меня, но последние пару недель его видели с парнями Райтов. А мне проблемы ни к чему, если этот говнюк рот раскроет… У тебя уже пятый клиент, ты понимаешь, что тут надо сделать.
Пятый. Уже пятый?
Питер напрягся, пытаясь вспомнить предыдущих, но после обильных возлияний мозг отказывался вспоминать. Вместо этого в него лезли обрывки полузабытых разговоров, лоскуты почти неуловимых образов, ностальгические отголоски. Должно быть, из-за бойкой, льющейся из музыкального автомата песни, которая ассоциировалась с чем-то очень далеким, теплым, уютным…
Уронил чужак два слова – стало ясно всем вокруг:
Это рейнджер с Аризоны, в город прибыл он не вдруг…¹
…и никак не соответствовала теме разговора, жестко диссонируя с ней, дергая почти невыносимым противоречием.
Окей, пусть будет пятый. Вот только сейчас требовалось не просто припугнуть, а это было совсем не той работой, о которой шла речь изначально.
Оглядев забегаловку и пытаясь придумать, как отвязаться от Фестера, уже порядком раздраженный Питер приметил несколько знакомых завсегдатаев, пару изрядно потасканных шлюх, небольшую компанию возле стойки и какого-то одинокого типа за дальним столиком. В бар, расположенный в одной из подворотен между Девичьей и Второй, клиентов сегодня пришло немного.
– Нет, дружище, так мы не договаривались, – в очередной раз пробормотал он, выслушивая обещания серьезного – втрое больше обычного – вознаграждения. Ловил себя на том, что какая-то темная, скользкая тварь внутри него почти готова сказать «Да». И это, вместе с доверительным тоном Фестера, кисло-алкогольным амбре и мерным гулом забегаловки, начинало выводить из себя.