— Нет, не просил.
— Почему же? Он тебя совсем не любит?
— Любит, но он знает: я еду туда, где во мне нуждаются. Он прекрасно все понимает. Обязанности прежде всего.
— Отлично. Значит, у вас полное взаимопонимание?
— Да, пожалуй, так.
— Итак, ты от него без ума, но тем не менее уезжаешь черт те куда. И как не позавидовать подобной страсти!
— Суровая Медсестра никогда не бросает своих пациентов, — проговорила девушка. — А страсть — не самая важная в жизни вещь.
Кажется, мне начинает нравиться этот обмен любезностями.
Но тут Полли спохватилась и добавила:
— Не думаю, что нам надо обсуждать Брайана и дальше. Ему бы это не понравилось.
Руджеро бросил на девушку хмурый взгляд. В последние, пару дней его нервы были напряжены до предела, он с нетерпением ждал ее возвращения и гадал, увидит ли ее еще когда-нибудь?
Руджеро чувствовал себя несчастным, он одновременно хотел и не хотел увидеть фотографии Фриды, которые ему обещала привезти Полли. Он злился на себя, злился на Полли, боялся, что она забудет альбомы или вовсе предпочтет остаться в Лондоне со своим женихом.
Ложась спать, он думал: вдруг она решит просто отдать альбомы Саре, а сама не приедет? Ему казалось, она не имеет права бросать его, ведь она — единственный человек, с которым он может обсудить многие вещи.
Сегодня утром позвонила Сара и сказала, что они возвращаются вместе с Полли. Руджеро снова мог свободно дышать и радоваться жизни.
Какое счастье было увидеть ее в аэропорту Неаполя! Но почему же я так холоден и даже, кажется, зол на нее? Что со мной происходит?
Глава шестая
Взгляд Руджеро застыл на фотографии его драгоценной Сапфиры. Кажется, он до сих пор не желает смириться с мыслью о ее смерти, подумала Полли. Для него она живее всех живых.
Он тяжело вздохнул.
— Красивые фотографии, да? — усмехнулась девушка.
Она стала перелистывать страницы. В день своей свадьбы Фрида выглядела просто потрясающе. Ее красота казалась совершенно неземной. Рядом с ней был ее муж, который смотрел на нее с обожанием. Да и как иначе, ведь он ни на минуту не усомнился в том, что его невеста любит его.
Рядом с Фридой стояла подружка невесты, Полли. В своем простеньком розовом сатиновом платьице она выглядела до ужаса неуместно.
Девушка перевернула страницу. Вот, пожалуй, самая удачная, самая живая фотография Фриды, подумала она. Такой Фрида бывала только рядом с ней — сама мягкость, щедрость, доброта и нежность. Вряд ли кому еще приходилось видеть ее в этом амплуа.
— Прости, — проговорила Полли, — мне не стоило привозить тебе свадебный альбом.
— Почему же? — в голосе Руджеро звучала обида. — Думаешь, я испугался каких-то картинок?
— Кто знает… Впрочем, какая теперь разница?
— Не говори так. Я не могу забыть о Сапфире только потому, что ее теперь с нами нет. В каком-то смысле я только-только начал узнавать ее настоящую. Я хочу знать о ней все!
Девушка покачала головой. Лучше тебе ничего не знать, подумала она, но вслух ничего не сказала.
— Отпусти прошлое, — спустя некоторое время попросила она. — Сейчас важнее будущее, ведь оно связано с Мэтью.
— Но будущее всегда вырастает из прошлого. А для меня в этом прошлом есть огромный пробел, который я и хочу поскорее заполнить. Если я увижу те места, где она бывала, где жила… Ты ведь можешь устроить мне небольшую экскурсию?
— Руджеро, нет, только не это!
— Неужели тебе трудно? Ну, что тебе стоит? Завтра мы могли бы поехать в Англию. Необязательно там задерживаться надолго, мне достаточно будет просто увидеть…
Полли в порыве жалости схватила его руку и крепко сжала.
— Но это не вернет ее! — с жаром произнесла она. — Прекрати это!
— Да не могу я! — закричал он. Его глаза влажно блестели, лоб покрылся испариной, лицо исказила гримаса боли.
— Прекрати истерику! — сказала девушка, сжав зубы. — Сейчас же прекрати!
— Не как? — уныло спросил Руджеро. Казалось, он сдался. — Помоги же мне, Полли! Ты единственный друг, с которым я могу поговорить на эту тему. Больше никто не знает о моих чувствах, и я никому не собираюсь о них рассказать.
Пожалуй, он прав. Наверно, Саре кое-что известно, но разве он станет волновать своими безумными идеями мать? Он слишком ее любит.
— Пока ты была в Англии, — тихо проговорил Руджеро, — я продолжал надеяться на какое-то чудо. Почему-то мне казалось, будто, как только я увижу ребенка, все чудесным образом изменится, я мгновенно смогу возродиться, боль уйдет и останется только любовь — к сыну.