- Началось! - вслух произнес Богданов.
С юга донесся ровный глухой гул; он быстро нарастал.
Майор выглянул из блиндажа. Линию фронта пересекали тяжелые, нагруженные самолеты с черными крестами на крыльях.
Над батареей Березина группа «юнкерсов» развернулась, и самолеты один за другим стали пикировать на орудия.
Сергей спрыгнул с вышки и побежал к ровику радиостанции.
- Таирова к микрофону, - приказал он.
Березин не отрываясь смотрел в сторону , огневых позиций. Над его батареей продолжали носиться «юнкерсы».
- Таиров у микрофона!
- Гаджи! - обрадовался Березин. - Живы?!
- Нормально! - прохрипел микрофон.
Один из «юнкерсов», идя на бомбежку, внезапно спикировал на посадку, где находилась вышка.
Гордин довернул зенитно-пулеметную установку на , пикирующий бомбардировщик, приближавшийся со страшным ревом, и в упор расстрелял его.
Самолет врезался в землю, засыпав вышку дождем осколков.
- Противнику удалось прорваться в стыке, доложили с передового НП. А через несколько минут Богданов увидел, как из балки, отделяющей наблюдательные пункты от позиций нашей пехоты, появились гитлеровцы.
- Их больше роты, - высказал предположение лейтенант Веселый.
- Вижу! - ответил Богданов и что-то сказал Гордину. В тот же момент четыре ствола зенитно-пулеметной установки опустились и повернулись в сторону приближавшихся групп.
- Без команды не стрелять! - предупредил майор.
Томительно долго тянулись секунды.
- Их не так уж много, - услышал Богданов голос командира взвода разведки младшего лейтенанта Леонтьева.
Богданов вспомнил, как незадолго до войны он прибыл в полк из училища с Золотой Звездой на груди. Звание Героя Советского Союза Леонтьев заслужил во время боев с белофиннами, еще будучи наводчиком орудия.
- Огонь! - крикнул Богданов, когда уже ясно можно было различить чужую форму солдат.
Тонкие нити трассирующих пуль прижали наступавших к земле. Они залегли, потом предприняли. две попытки обойти посадку с флангов, но оба раза откатывались, устилая телами убитых и раненых подступы к позиции.
- Товарищ майор, - доложил Веселый, - прибыла топографическая батарея.
- Отлично. Обойдите с одним взводом противника слева, а вы, Леонтьев, со своими разведчиками и взводом управления - справа. Второй взвод топобатареи атакует в лоб. Ура! - закричал Богданов, поднимая взвод.
Решительный натиск наших бойцов, неожиданно контратаковавших гитлеровцев, сделал свое дело: противник был отброшен с большими потерями для него. Вскоре Богданов снова сидел на вышке, словно ничего и не произошло. Слева и впереди еще продолжался бой. Майору сообщили, что прорвалась еще одна группа, вероятно, с танками. Нужно было предупредить всех.
- Как ваш передовой? - опросил он у Березина.
- Не отвечает, - доложил Сергей. - Там у меня Кирдяшкин. - Сергей несколько минут безуспешно вертел ручку настройки...
К посадке подъехал пикап генерала Петрова.
- Вызовите мне срочно Ковтуна, - приказал он. - Высоту не отдавать, держитесь, к вам идет помощь! - передал генерал капитану Ковтуну, исполнявшехму обязанности командира стрелкового полка вместо раненого Галиева. - Да, да, держитесь! Я посылаю вам помощь?
Генерал сложил карту и, положив ее за пазуху, сказал Богданову:
- Сейчас введу в бой резерв, двести штыков и бронемашины...
Над их головами снова появилась шестерка «юнкерсов».
- Передайте на огневые, - распорядился Богданов. - Вовдух!
Но там уже увидели «юнкерсов».
- В укрытия! - громко крикнул Таиров, первым заметивший вражеские самолеты. - Воздух!
Огненные разрывы окутали дымом орудия. Один за другим с истошным визгом сирен пикировали «юнкерсы» и, отбомбившись, ложились на обратный курс.
Когда налет кончился, Таиров поднялся, отряхивая землю с гимнастерки и бриджей. «Где теперь яма, а где окоп?» - подумал он, глядя на огромные воронки.
- Четвертое орудие повреждено, - доложил артмастер, и они оба отправились к орудию. Поврежденным оказался орудийный щит.
- По местам, - передал телефонист.
- К орудиям! - скомандовал Таиров, и огневая позиция вновь ожила. Туда-сюда сновали подносчики снарядов, со звоном досылались сорокакилограммовые чушки в казенники стволов, щелкали затворы, раскатисто ухали орудия.
- По танкам! - кричал Таиров.
Танки появились перед самой огневой внезапно. Орудия не вели огня. Была пауза. Бронированные машины врага шли на малой скорости. Вплотную прижимаясь к ним, бежали солдаты.
- Бетонобойным! - загремел Таиров, - отражатель ноль...
Головной танк развернулся от удара бетонобойного снаряда и застыл. Второе и третье орудия выстрелили одновременно с двумя другими танками врага. У второго орудия разнесло щит. У танка сорвало гусеницу. Третий танк довернул на стрелявшее орудие башню и выстрелил, но снаряд другого орудия разорвался у башни, и пламя лизнуло грязно-белый крест...
- Огневики! - закричал политрук батареи Карпу,хин. - За мной!.. Ура!.. И группа специально выделенных раньше бойцов атаковала растерявшихся гитлеровцев, бегущих от горящих танков.
В это время по дороге на село Далъник мчались бронемашины. В первой машине сидел генерал Петров.
- Дайте огонь по хутору Дальницкому, быстрее! - приказал Богданов.
Прогремел залп - и разрывы снарядов накрыли Дальницкий.
- Верно! - крикнул Богданов. - Еще огонь!
Шквал огня, казалось, катился впереди наших бронемашин.
- Ура-а! - докатилось до артиллеристов. Резерв генерала Петрова атаковал врага.
- «Барс», стой! - передал Богданов и перенес огонь вперед.
А командир артиллерийского взвода Кирдяшкин не отзывался. Сергей не знал, что и думать. Только вечером, после боя, он узнал, что в тот момент, когда политрук Карпухин атаковал фашистских автоматчиков, Кирдяшкин во главе стрелкового взвода, потерявшего командира, дерзкой контратакой выбил из траншеи захвативших ее гитлеровцев.
Затишье наступило к вечеру. Богданов опустился с вышки, чтобы размять затекшие ноги. Было душно - ни ветерка, ни прохлады. На горизонте за кромку далекого леса садилось багряное солнце...
Богданов понимал, что удачная контратака дает оборонявшимся небольшую передышку. А Одесса нуждается в людях. На счету, что называется, каждый человек.Петров часто повторял это, да он и сам видел... Казалось,, без пополнения оборона не выдержит...
- Слушай, Стива, - услышал Богданов голос Пронина. - Ты представляешь, как люди горят? Живьем... А?
- Ты что? - удивился Морщаков. - О чем это ты?
- Да вот в газете прочел. В сводке Информбюро о» нашем селе сказано. Каратели людей в сарай позагоняли,. а потом керосином его облили...
- Я вот тоже, Ваня, весточку из дома получил нерадостную. Мать пишет, бомбят, их гады день и ночь... Жутко...
«Да, слезы и горе шагают по русской земле», - подумалось Богданову.
- Николай Васильевич! - окликнул майора генерал Петров. - Я тебе лейтенанта вашего привез. Пусть передохнет малость. Ты о телеграмме Ставки знаешь? Даг пополнение уже в пути. Теперь заживем, - заключил генерал и, простившись, уехал.
- А у вас что, рация отказала? - спросил. майор у лейтенанта Кирдяшкина.
- Да. Питание село. А потом мы воевали, помогали чапаевцам...
- Воевали? А чем? - поинтересовался Богданов.
- Как чем? - Кирдяшкин показал на бутылку с горючей смесью. - Они уже немало насолили гитлеровцам. Кстати, местное производство, - заметил лейтенант,, развернув обертку к запалу, на которой было написано" «Товарищи! Запал к бутылке с воспламеняющейся жидкостью изготовлен в Одессе».
Бощанов разгладил обертку и ниже прочел: «Черноморец! Не пусти врага в Одессу. Подожги танк!»
- Товарищ майор, сводка, - доложил подошедший Веселый и протянул небольшой листок бумаги.
«...Противник, - прочел Богданов, - 15 сентябри возобновил наступление по всему фронту, введя в бой резервы. Главный удар на этот раз наносился в направлении Вокаржаны - Дальник силами трех пехотных дивизий при поддержке авиации и танков. Бои приняли: ожесточенный характер. Все атаки противника были отбиты с большими для него потерями...»